В этом рассказе нет ни слова вымысла. Прошу прощения за возможные ошибки в орфографии и пунктуации: для меня все это до сих пор крайне эмоционально.
По долгу службы оказался осенью 2005 года в командировке в городе Сочи.
Уезжал из уже остывшей после лета Москвы, плаксивой, серой, грязной. Уезжал тяжело. Командировка, как ссылка. На работе проблемы, дома давно уже не клеится. В общем, серо. Тоска.
Честно — летать боюсь. Во Внуково ранним утром, тогда абсолютно пустом аэропорту, но с работающим баром, принял коньячку и загрузившись со своим саквояжем, проспал до самого приземления в аэропорту назначения.
Было безумно тепло-уютно. Я щурился на солнце, как кот. И щекотало в носу — здесь продолжалось лето! Не желая показать себя новичком, прошел мимо голосящих «Такси недорого, брат!»на окраину площади в кафе. Подходя все ближе к еде, понимал на сколько я голоден. Остро ощущал все запахи: чуть правее — много жареного теста и зелени, но там и соляркой тянет, левее — слишком уж мясо пережарили — пригорает, но пахнет свежатиной! А вот прямо — столики, тень, реклама пива… и… . потянуло туда. Пока шел через площадь накрыло: усталость, жара, голод, коньяк, перелет, бессонная ночь, крик жены, ругань босса, аэропорт, такси, подъем в 4 утра… Тень в тепле и холодное пиво! Или кофе и сигарета? Меня разрывало от желаний, возможностей и усталости. Мне нравилось как меня разрывает на части. Вот только усталость.
Уселся, саквояж рядом. Подскочил мужичек, принял заказ. Кофе, холодного. пива и пепельницу: большего мне сейчас не надо.
Отпускает Москва. Медленно, но отпускает. Понимаю, что она далеко. Вся ее суета — сейчас не моя проблема. Здесь и сейчас все плавно. Не благодаря коньяку четыре часа назад, и пиву сейчас. Все по другому: время замедлилось, а ощущения обострились.
Передо мной появилась пепельница и пиво. Закурил. В который раз передо мной мелькают пальцы с облупившимся лаком на ногтях, меняя пепельницу после каждой сигареты. Я — единственный клиент в заведении.
«От вас так вкусно пахнет! Простите. «Мелькает тряпка, вытирающая несуществующую грязь, руки без браслетов, пальцы без колец, короткие ноготки с облупившемся лаком. Поднимаю глаза: «Спасибо».
Сколько раз пытался вспомнить как она выглядит — не могу. Ей бы в ФСБ работать. Не помню черт лица, глаза, губы, брови и ресницы… . Ничего не помню. Только общие ощущения.
Брюнетка. Не худышка, как я люблю, но и не пышка, даже нельзя назвать плотной или рыхлой. В теле.
Поднимал глаза очень медленно в соответствии со своим состоянием. От кончиков пальцев все выше и выше, пока не встретился глазами. По «пути»успел заметить как она, стесняясь своих рук, пыталась спрятать пальцы одной руки в ладошке другой. Казалось, что она их растирает. Но как бы она ни стеснялась, за спину спрятать не решилась. «Извините»: снова сказала она, заметив мой взгляд остановившейся буквально на секунду на ее руках.
«Вас как зовут?»
«Анжела»
«Анжела, очень хочется кого-нибудь съесть. Шучу. Чем у вас можно позавтракать?»
Она наклоняется. Пытаюсь заглянуть под блузку за фартуком. Ведь все так близко, а не видать… Кладет меню. Ощущение, что она изучает его вместе со мной. Я начинаю вслух перебирать блюда. Все, что выбираю я — отговаривает она, все, что предлагает она — не нравится мне. В какой-то момент она наклоняется чуть ниже, чем принято у официанток, почти на ухо шепчет мне «не надо здесь кушать». Верю. Хотя от запахов, гуляющих по вокзальной площади, слюни уже на плечах.
«Анжела, ангел мой, принесите мне сто коньяку». Принесла. Даже в коньячной рюмке. Задержалась на секунду рядом. Мне уже плавно. «Анжела, садитесь рядом, все-равно в кафе кроме меня никого нет. Возьмите себе кофе, плюшку, что там у вас съедобное, я оплачу? Позавтракаем вместе?»»Нет. Нам нельзя»
Позвонил водитель. Доехал, ждет.
Дотягиваю коньяк. Расчет. Хозяин выписал счет и забрал деньги. Еще сигарету. Солнце вовсю гуляет по площади. Подходит Анжела. Машет тряпкой по столам. Спрашивает у меня: «А что у вас за духи?»
«Нравятся? Не помню название. «
«Очень необычно»
Кладу сто рублей под пепельницу, встаю, собираюсь уходить. «Ой, вы что!? У нас так не принято, это очень много, зачем!?»затараторила она.
Мы стоим друг против друга. Она на голову ниже.
«Составьте мне компанию сегодня вечером»прошу я ее. Она быстро достала ручку и что-то написала на салфетке. Сунула ее мне в руку и убежала.
Шел по площади к машине, палило солнце, внутри коньяк, в руке мятая салфетка. На лице дурная улыбка — никогда так еще не знакомился с женщинами. Только в машине рассмотрел — это был номер ее телефона. Так я надеялся…
После бурного трудового командировочного дня, в течении которого я не забывал об Анжеле, шел по сочинской набережной. Солнце клонилось к закату, шелестело весеннее море. Я вышел на волнорез и позвонил.
Долго мы не говорили. Анжела согласилась приехать в центр, мы договорились погулять и поужинать. У меня еще оставалось время до рандеву, поэтому я зашел в магазин и купил сухой мартини, сок, виноград, орехи, конфеты, сыр. Даже если сегодня ничего не получится, сам все стрескаю.
Я ждал в уличном кафе возле моей гостиницы и потягивал пиво. Анжелы все не было, уже прошли все сроки ожидания и я немного расстроенный уже планировал отправиться в объятия Морфея, как из темноты аллеи появилась Анжела.
«Анжела
— Доктор меня мучает бессонница.
— Примите слабительное.
— И что от этого я усну?
— Нет. Но вам будет чем заняться!
! Как рад тебя видеть! Поужинаем?»
«Не хочу»
«Прогуляемся?»
«Да, давай»
Мы перешли на «ты»и никого из нас это не смутило. Ведь мы уже знакомы… .: -)
Мы бродили по вечернему Сочи. Уже начали закрываться кафе. Я заметил, что Анжела становиться какой-то рассеянной, уже реже появляется улыбка. «Ты устала?»»Очень!»»Так чтож ты раньше не сказала! Я, конечно, балбес! Ты весь день на ногах, а я погнал тебя гулять. Хочешь сядем в кафе?»»Нет». И тут я решаюсь окончательно: «хочешь пойдем ко мне в гостиницу?»»Пойдем, но я боюсь меня ресепшн не пропустит»беру ее за руку и веду.
Тетки на стойке регистрации, конечно, что-то пытались из себя выдавить. То ли строгий взгляд, то ли слова, но вот мы уже в номере. Анжела почти на пороге сбросила туфли и я понял какое это для нее облегчение.
«Мартини, виноград?»»Да, немножко». Мы вышли на балкон. Легкий ветерок, под окном дискотека. «Кажется у нас сегодня все будет»промелькнуло у меня в голове. «Может на дискотеку?»И оба рассмеялись от моего вопроса. Анжела изрядно повеселела. Стала щебетать. Рассказала откуда она, как ей работается, о сыне.
Я курил. Смотрел на ночное море и потихонечку придвигался ближе. «Пойдем внутрь»попросила Анжела. Она села на кровать, т. к. Кресло было завалено моими вещами, а на стуле лежали документы.
Я сел на пол, облокотившись на кровать. «Ну, что ты! Встань! Ты не знаешь как в гостицах убираются»запричитала Анжела и потянула меня за руку к себе, на кровать. На мою кровать. Я не стал медлить. Встав с пола, не переставая рассказывать анекдот, приблизился к ней настолько, что вытянув губы мог коснутся ее. Так мне казалось.
Это мгновение: наши губы навстречу друг другу, тянулось вечно! До сих пор не могу понять, но ощущение, что ее губы искали мои. Слегка полные, влажные, очень нежные. Мы целовались и целовались. Мы ласкали губами губы друг друга. Это могло продолжаться вечно!
Моя рука, как буд-то отдельно от моего сознания, решила что ей все можно. Я гладил ее сжатые колени в том месте, где заканчивалась (хотя в данной ситуации) начиналась юбка. Анжела слегка раздвинула ножки, приглашая меня дальше, но рука двинулась вверх по другому маршруту и через ткань блузки и, как позже оказалось лифчика, я почувствовал потрясающе набухший сосок. Я начал гладит грудь Анжелы через одежду. Исследовал ложбинку между грудей. Наткнулся на ряд пуговиц, вторая грудь. Сжал сильнее, чем вызвал у моего ангела стон счастья.
Анжела в это время расстегивала на мне ремень и джинсы. Я принялся расстегивать блузку и, когда мне это удалось, залез под лифчик и высвободил грудь из тканевого плена. Анжела почти справилась со своей задачей, но тут я немного поменял позиции и, нависнув над ней, высвобождая вторую грудь, впился губами в виноградину соска. Это были непередаваемые ощущения! Я сжимал его губами и ласкал кончиком языка, облизывал и дул, чтобы Она ощутила дуновение ветра, кончиками пальцев ласкал второй сосок. Анжела растворялась в блаженстве. Она забыла про мою ширинку и, уже не опираясь спинной лежала на кровати, слегка постанывая. Но на моем пути еще преград… Не отрываясь от ласкания груди, я стал расстегивать последние пуговицы на блузке. Когда ткань пала, я стал кончиком языка выводить причудливые узоры на животе Анжелы, лаская ладошками ее грудь. Она так тяжело дышала. Было полное ощущение, что женщина сейчас, в данную минуту кончает.