Девушка ехала в полуосвещенном, полусонном метро навстречу новому дню. Снова был понедельник. Девушка чувствовала всю его тяжесть на своих хрупких плечиках и не только потому, что сегодня ей надо было снова безостановочно проработать 10 часов к ряду. Отнюдь не поэтому. Работать она любила. Ей нравилось работать и помогать людям. Как у главного ассистента и помощника заведующего отделением одной из больших, престижных, частных клиник, у неё был прекрасный шанс работать с людьми. Нет, не поэтому чувствовала она себя уставшей. А потому что после 50 часов работы в клинике, в субботу ей пришлось провести несколько занятий аэробикой, т. к её подруга сильно заболела, подхватив сильный вирус. Потом она ещё помогла на кухне для бездомных, где проводила каждый выходной. Мысли о работе не дали ей расслабься и на музыкальной репетиции в воскресенье. Обычно она наслаждалась пением, выплескивая там накопившееся давление и негатив за неделю. Но не в этот раз. Ещё она долго не могла заснуть. Забылась лёгким сном лишь в предрассветные часы. И вот теперь, сидя в переполненном метро и глядя на полусонных пассажиров с отчетливым отпечатком усталости на лице, она старательно боролась с обуревавшей её сильной дремотой.
Полчаса спустя она быстро шагала по направлению к клинике, кутавшись в своё осеннее пальтишко. На улице было всего 5 градусов. С моря тянуло сильной потягой. И этот незваный холодок легко проникал под одежду девушки, касаясь её кожи своими холодными пальцами. Одно было хорошо — она наконец-то проснулась.
Войдя в клинику, она поздоровалась с Сабриной, девушкой на регистрации. Перекинувшись с ней парочкой вопросов насчёт выходных, она поспешила в свой маленький кабинет. Ей было все ещё непривычно иметь свой кабинет, пусть и такой скромный закуток, в котором едва умещался её рабочий стол (заваленный бумагами и отчетами), небольшой диванчик (на котором так любили «разлагаться» её коллеги по работе.) и огромный шкаф с многочисленными полками и папками. Никто до девушки не имел своего кабинета. Все они раньше ютились в маленькой комнатушке, служившей им и столовой и раздевалкой. Но заведующая клиникой практически сразу же распорядилась, чтоб девушке выдали маленький кабинет. «Мне нужно, чтоб она максимально концентрировалась на работе. Ошибки недопустимы. « холодно объяснила заведующая свое решение на собрании сотрудников. Никто и не думал возражать. Чего она не знала, так это то, что девушка никогда не была одна в своём кабинете. Или то, как часто девушка засиживалась допоздна, чтоб переделать все полученные за день задания. Заведующую клиникой мало интересовал ненормированный рабочий день девушки. Главное, что работа была сделана в срок.
«Она же не виновата в том, что у тебя уже много месяцев нет личной жизни. « вздохнула девушка, снимая пальто и мечтая о чашечке горячего шоколада. Вместо этого ей пришлось довольствоваться кофе, которое она не сильно любила, но которое должно было помочь ей побороть остатки сонливости. Но прежде, чем она успела добавить два кусочка сахара и сливок, зазвонил внутренний телефон. Девушка замерла, прекрасно зная, кто мог звонить в такую рань. Ещё раз тяжело вздохнув, она на автомате взяла свою чашку кофе и направилась в кабинет заведующей.
Кэйденс Хендриксон была очень красивой, но холодной женщиной. Длинные иссиня — чёрные волосы, стильно подстриженные и элегантно уложенные. Большие выразительные зелёные глаза, сверкающие холодными изумрудами. Большой рот с чуть пухлыми губами. Среднего роста, хрупкого телосложения она производила обманчивое впечатление мягкости и нежности. Мало кто знал, что за этой внешней поддатливостью скрывается нерушимая холодная сталь. Девушка тоже была обманута этой хрупкостью, когда полтора года назад пришла на собеседование в клинику, которой практически руководила Кэйденс Хендриксон. Сама клиника принадлежала мистеру Хендриксону. Мужу или брату заведующей. Однако никто никогда не видел мистера Хендриксона. Очевидно, он полностью доверял своей родственнице.
Ещё в коридоре был слышал холодный, гневный голос мисс Хендриксон, говорящей с кем-то по телефону. Девушка немного замешкалась, затем осторожно открыла дверь, словно опасалась, не успеть отмахнуться от летящей в неё кофейной чашки или компьютерной мышки. Мисс Хендриксон сидела за своим массивным, деревянным столом, наполовину развернувшись к окну, так, что девушка могла видеть ее лицо в анфас. Так же как напряженное, словно перед смертельным броском, красивое тело… Побелевшие костяшки пальцев говорили о том, что женщина с трудом сдерживает себя. Не повернувшись к девушке, Мисс Хендриксон приказала ей знаком сесть за стул перед её столом. Девушка послушно опустилась на удобный, кожаный стул, тайно желая оказаться где угодно, только не здесь. Телефонат не сулил ничего хорошего и девушка заранее распрощалась с желанием нормально отработать, без стресса и выговоров. Но при её профессии это итак было практически невозможно.
Особенно, когда её начальница пребывала в таком взбешенном состоянии. Желая немного успокоиться, девушка открыла ежедневник мисс Хендриксон, чтоб просмотреть её рабочий план на сегодня. Куча операций, множество пациентов, встреча с руководителем и бухгалтерией, ещё несколько встреч с новыми поставщиками медицинского оборудования и медикаментов. «Когда же она собиралась выкроить время для обеда сегодня?» подумала внезапно девушка. И удивилась этой заботливой мысли, как и тому, что никто из сотрудников никогда не задумывался о том, какую работу проделывала сама заведующая и сколько сверхурочных ей пришлось отработать, чтоб поднять клинику до того масштаба и уровня, на котором они все сейчас находились. Девушка почувствовала волну стыдливого жара, расползающего по её щекам. Девушка занялась разглядыванием своих пальцев, как мисс Хендриксон громко кинула телефон на рабочий стол. Девушка вздрогнула от жалобного звука, изданного не в чем неповинной техникой. Она старалась смотреть на свою начальницу с невозмутимостью, скрывавшей её страх и что-то ещё, чему девушка никак не могла подобрать подходящего названия. Она поставила чашку с кофе на стол, понимая, что ей придется выплеснуть его позже.
«Чёрный, без сахара?» внезапно спросила мисс Хендриксон спокойным голосом. Девушка уставилась в неё с искренним удивлением, но все таки кивнула в ответ. «Спасибо. « поблагодарила женщина, взяв чашку и отхлебнув глоток тёмной жидкости. Девушка окончательно утратила дар речи, не зная, как отнестись к столь необычному поведению начальницы. Она не знала, стоило ли относиться к этому внешнему самоконтролю как к затишью перед бурей. Или же мисс Хендриксон неожиданно стала брать уроки самоконтроля, потому что раньше она уже давно взорвалась бы гневный тирадой и разбила бы по крайней мере ещё одну ни в чем неповинную кофейную чашку.
«мне только что звонил мистер Уэльс. Миссис Уэльс взяла на неделю больничный.»
Девушка тяжело сглотнула. Больничный был большим «нет-нет» в их клинике и работники брали больничный только в том случае, когда иначе уже никак больше нельзя было. Неудивительно, что мисс Хендриксон была так взбешена. Миссис Уэльс почти всегда ассистировала ей на операциях. Женщины практически не общались друг с другом, но в операционной они были неплохой командой. Все остальные члены команды были новенькими в клинике и «лишь раздражали» заведующую.
«Мисс Уэльс плохо чувствовала себя в пятницу. « проговорила девушка, не то оправдывая, не то защищая свою наставницу.
Мисс Хендриксон лишь пожала плечами. Она не заметила ничего необычного в пятницу, как собственно и всегда. «Как бы там не было
— Ой, ты знаешь, я решила продать свой импортный диван.
— Да ты что, с ума сошла? Почему?
— Он все время напоминает мне об измене мужу.
— Ну ты даешь! Да если бы я продала все то, что напоминает мне об измене мужу, то у меня бы в квартире кроме абажура и утюга ничего не осталось!
, у меня на сегодня намечен ряд серьёзных операций, которые нельзя отменить и перенести. Поэтому я хочу, чтобы ВЫ мне ассистировали.»
«Я?» удивление и паника ударили девушку прямо в солнечное сплетение. Дыхание перехватило.
«Вы. « холодно повторила Хендриксон, тоном, который не предполагал возражений. «У Вас есть час на то, чтоб подготовиться к операциям. Просмотреть документы,карточки пациентов.» «Может быть, лучше мисс Швайц будет Вам ассистировать? У неё больше опыта. « робко предложила девушка.
«А может быть, лучше вообще без «может быть»?» холодно отрезала мисс Хендриксон и девушка съежилась под её недобрым взглядом. «За что Вы зарплату получаете? За «может быть»?»
Девушка чуть не подавилась обидой. Но посчитала разумным промолчать, помня, какой невероятно властной и жестокой женщина могла быть и как быстро могла её уволить.
«Буду готова через час. « холодно произнесла девушка. И уже у двери: «Надеюсь Вам понравился мой кофе? Или в следующий раз все таки со сливками?»
Не дожидаясь ответа, она быстро закрыла за собой дверь. Целый час она напряженно изучала карточки пациентов, стараясь не думать о том, что этот день может оказаться последним в этой клинике, после того, как она нагрубила начальнице. Она волновалась. Не знала, как пройдут операции. Она давно не работала в операционной. Мисс Хендриксон загружала её все больше и больше бюрократическими поручениями, она таскала её повсюду за собой, и только лишь держала её подальше от операционной. А девушка хотела работать именно там. А теперь она очень сильно нервничала. Хендриксон лишила её уверенности в себя. Девушка уже чувствовала на себе этот её сверлящий, всевидящий и всё контролирующий взгляд.
Несмотря на острый приступ тошноты и паники, девушка явилась пунктуально в операционную, источая внешнее спокойствие и уверенность. Мисс Хендриксон стояла в окружении помощников, которые помогали ей готовиться к операции. На лице врача уже была одета маска, Мисс Хендриксон бросила лишь один краткий взгляд на девушку, после чего вошла в операционную и заговорила с анестезистом. Девушка продезинфецировала слегка дрожащие руки, вымыла их и, вооружившись маской и перчатками, проследовала за своей начальницей. Операция продлилась несколько часов. Девушка не могла не признаться, что ей понравилось ассистировать на операции, понравилось следить за тем, как тонкие, изящные пальцы мисс Хендриксон ловко делали точные надрезы, удаляли опухоль и столь же ловко