Моя история произошла в начале девяностых, тогда очень много происходило самых не ординарных вещей с разными людьми, которые очень сильно влияли на их жизни. В силу действий очередной революции я была выброшена из одной южной республики. На историческую родину всех русских в Москву. Бежали мы с моей мамой 78 летней и уже не очень здоровой женщиной спехом, оставив ив и квартиру и вещи покинув работы. Бежали в неизвестность и пустоту, с минимальным количеством способностей и средств. Мне было тогда 45 лет, по внешности крупная женщина полу азиатской внешности с хорошими внешними данными и музыкальным училищем за плечами, бездетная и не замужняя. Москва принесла нам с мамой спасение только в плане сохранности наших жизней, и все, а в остальном наши средства быстро закончились и мы вынуждены были сводить концы, с концами распродавая взятые с собой вещи, я хваталась за любую возможность заработать и получить все возможные блага.
В тот день денег почти у нас не осталось, было немного на еду и на билет, на автобус, чтобы доехать до райсобеса, куда я подала документы, хлопоча о пенсии маме по потере кормильца ведь мой дед, ее отец погиб на войне. В этот день я добралась до собеса быстро, и девушка, которая занималась моими документами, также быстро направила меня в очередь к начальнику собеса, которая тоже прошла очень быстро. И вот я уже на пороге кабинета начальника открываю дверь, в левой руке теребя листочек с входящем номером моего заявления. Минуту и вот вхожу. Кабинет был средним по размерам почти на всю его длину стояли поставленные в форме буквы т стол, причем стол делавший перекладину этой буквы т по размерам превосходил столы, примыкающие к нему. В массивном кресле сидела очень крупная дама, с брутальным лицом, на котором, не смотря на появившиеся со временем этих брутальных черт, на этом лице были голубые глаза, без морщинок у краешков.
Губы в расслабленном состоянии образующих правильную трапецию. Дама была крупна в формах, причем все ее роскошества были заключены в бежевую блузку, поверх, которой был одет бордовый блезир, который на первый взгляд был чуть тесноват ей, и поэтому хона сидела, расстегнув его. Дама была крупной, но кресло было больше ее. Сама я, как уже описывала себя выше, тоже была не маленьких размеров, но такого величия и торжества красоты я видела в первый раз. Дама тоже посмотрела на меня, мягким голосом не лишённым строгости спросила, ваш входящий. Хочу сказать сразу, что я сама немого комплексую по поводу своей внешности, но при виде таких дам впадаю в ступор и вытягиваюсь по стойке смирно. — Ваш входящий еще раз сказала дама. Смотря на нее, я не могла не чего сказать, только протянула бумажку. Дама протянула руку и пальцами, на которых была очень ухоженная кожа и красивый маникюр взяла бумажку, глянув в нее, она опустила голову к папке, лежавшей перед ней. Найдя нужный лист и произнеся мою и мамину фамилию, сказала вам отказано. И начала разъяснять мне положения закона. Вот тут меня пробила просто истерика, так как я вспомнила, что завтра денег не будет и нам нечего будет, есть купить лекарств маме.
Я заплакала и пустилась в мольбы и причитание. — Милая женщина помогите, причитала я. Мне жить не на что, мама умирает. Сквозь слезы продолжала я. Я не дайте погибнуть. Начальница сидела в кресле и спокойной наблюдала своими холодными глазами за мной. Я бухнулась перед ней на колени, продолжая причитать, что я буду делать для нее все, если она мне поможет, молится за нее, буду ее рабой. Запас слов моих иссяк, и я уже просто стояла на коленях и скулила. Начальница собеса наклонилась к селектору, нажав кнопку, проговорила, Лида, зайди ко мне захвати стакан воды и валокордин. В аппарате раздался более менее, молодой женский голос — Хорошо Эльвира Сергеевна. После этого она перевила свой взгляд на меня, и еще немного посмотрев молча, строго проговорила — Вы уважаемая заканчивайте истерику поднимайтесь. — Меня этим не сильно удивишь. Немного подумав, добавила она. Дверь кабинета открылась это наверно вошла секретарь. Лида дай валокордину этой даме и помоги встать. Я выпила валокордин, запив его водой, встала. Начальница уже уходящей мне проговорила в след — Приходите, сегодня сюда снова к шести вечера, я предупрежу Чоп, чтобы вас пропустили. Сопровождаемая секретаршей и еще немного всхлипывающая я вышла из кабинета. Прощаясь со мной, секретарша с. улыбкой мне повторила — не забудьте Эльвира Сергеевна, ждет вас, вечером не расстраивайтесь она очень хороший человек объясните ей все, чем ни будь она, вам поможет.
Ехать домой, а потом возвращаться назад это значило потратить хоть не очень большие, но деньги, на которые можно было купить молока хлеба. И поэтому чтобы не тратить деньги я решила обосноваться на детской площадке во дворе дома, где располагался собес. Мое состояние в это время было отчаянье, от безысходности, Я мало думала о том, что мне может предложить начальница собеса в душе я была готова на все, и сидела, обдумывала, что буду рассказывать ей. Мысли крутились и обгоняли друг друга. Так и
— Ведьму сжечь!
— Но она такая красивая…
— Хорошо.. но потом сжечь!прошли три часа ожидания. Без пяти шесть я встала с лавочки, обогнув угол дома, опять направилась в собес. Войдя охраннику из Чопа, назвала себя и что иду к Эльвире Сергеевне, и что она меня ждет после такого сообщения, охранник потерял, какой, либо интерес ко мне. После чего я отправилась по пустым коридорам туда, где была утром. Еще несколько минут, и я открывала дверь в приемную. Лида была на месте и, увидев меня, заулыбалась немного натянуто и немного подозрительно как мне тогда показалось. Увидев меня, она быстро поднялась, проговорив, что Эльвира Сергеевна ждет меня и спрашивала обо мне.
Я открыла дверь и вошла в кабинет. Моему взору предстал тоже самый кабинет. Большое кресло. С хозяйкой кабинета, сидящей в своем большом кресле. Не обычным было то, что ближе к ней на примыкающем столе стояла бутылка коньяку коробка конфет, которая была только что открыта, тарелка с тонко нарезанным лимоном и тарелка с сыром, стул с правой стороны от бутылки был отставлен в сторону. Еще не обычным было то, что дневной свет был выключен, и горела настольная лампа повернутая источником света в крышку стола. Начальница быстро отреагировала на мой приход — и своим строгим женственным голосом, предложила сесть, указав на отодвинутый стул. — Присаживайся, давай выпьем эти слова до сих пор, звучат в моих ушах. Налив полную рюмку коньяку. Мне и себе. Просто молча без тоста, выпила залпом. Я последовала ее примеру, коньяк показался мне противным и даже чуть горьковатым я даже немного поморщилась. Но он согрел меня, и так как убыла давно голодной быстро начал действовать на меня. Видя все это, она опять своим голосом предложила, мне закусить и начать рассказывать, что произошло и что я хочу.
Я съела сыр и начала рассказ, про то, как мы бежали с мамой, как я не могу устроиться, и все остальное, мой рассказ прерывался только, выпить, съесть сыр или лимон. Все время рассказа она внимательно меня слушала, иногда делая маленькие уточняющие вопросы. Я пила рассказывала и очень быстро пьянела. Я объяснила, почему нужна мне эта пенсия, после чего я остановилась. Мы сидели и молчали, смотря друг на друга, где то минуты две не больше, после чего она допила свою рюмку коньяка и все тем же голосом очень тихо заговорила. — Хорошо я помогу тебе, хоть это понимаешь для меня опасно и очень. Я тебе днем рассказала, почему у тебя нет оснований на такое. И принимая такое решение, я буду совершать должностное преступление. Последовал маленькая пауза. А потом вопрос прямой вопрос — Как ты можешь отблагодарить меня за помощь и этот риск? опять пауза.
Я думала, что мне ответить ей и смотрела, как она вновь разливает по рюмкам коньяк. Потом медленно я произнесла, но у меня нет денег, что бы как то отблагодарить вас, и вообще у меня нечего нет, что я могу предложить вам как благодарность, кроме меня самой. А мне ты и нужна, вдруг внезапно произнесла она. От такого ответа я очень сильно растерялась, а она продолжила. Мне помнится ты на этом месте, говорила, что готова отблагодарить меня как угодно, и даже стать за мою услугу моей рабыней. После чего она подняла с крышки стола телевизионный пульт и нажала кнопку, не веришь, можешь посмотреть. На экране телевизора стоящего у двери с лева пошли кадры с участием меня заплаканной умоляющей. Вот видишь. Это твои слова я нечего не придумываю, она опять подняла руку с пультом и нажала паузу. На экране застыла я крупным планом, стоящая на коленях заплаканным лицом я. Я сделаю тебе пенсию, ты отрабатываешь у меня в рабстве. После чего она нажала кнопку селектора и проговорила, Лида принеси мне документы, которые я просил тебя приготовить. Девушка не заставила себя ждать, и документы лежали передо мной.
Можешь прочитать там решение о назначении тебе выплат. И другие документы остается поставить твою подпись и мою проговорила она. Если ты не согласна можешь идти отсюда, но больше сюда не приходить. Выбор, у меня, был не большой, получить хоть что то, и иметь возможность кормить и лечить свою мать я тихо дрожащим голосом сказала да. Не слышу, произнесла она, скажи все полностью. Покоя глотала комок в горле и переводила дыхание, она обратилась к своему секретарю. Сегодня ты свободна. Можешь отпустить охранника. Завтра меня не будет, ты приедешь, ко мне домой часов шесть. Ты все поняла, спросила она женщину. Да Эльвира Сергеевна. Слушаюсь. Произнесла она. Когда секретарь вышла она вновь обратилась ко мне, слушаю? Я дрожащим голосом, произнесла — Я согласна, стать вашей рабыней и отработать Ваши услуги. — Ты будешь послушной? спросила она? Да ответила я все тоже с дрожью в голосе. Хорошо сказала она, Ты будешь выполнять все, что я тебе прикажу? опять спросила она — да ответила я, уже скрываясь на крик. После чего начальница собеса подписала решение о назначения пенсии.
Протянув мне тоже документы на подпись. Подпиши это строго и все, также без волнения она здесь твоя расписка о передаче всех прав на тебя мне, твое чистосердечное признание, которое если ты не будешь сговорчивой, я передам в милицию