В карты на раздевание в Бельцах

Игра в карты на раздевание — довольно распространенная забава, и многие, я думаю, не раз принимали участие в таком развлечении в кругу слегка подвыпивших близких друзей. Суть подобного мероприятия совершенно проста: проигравший очередной кон снимает с себя один предмет одежды. Обычно договариваются заранее, что считать одним предметом одежды, а что не считать, порядок возвращения снятого, а также какое наказание следует применить к проигравшему, отказывающемуся снимать с себя что-либо. Антон, в квартире которого мы собрались на вечеринку по случаю моего приезда в недавно покинутый мною родной город, после примерно получаса тостов и спичей, на правах хозяина установил: — играем в переводного дурака, каждый за себя; — часы, очки, носовые платки, ювелирные украшения и бижутерия предметами одежды не считаются; — носки (гольфы, чулки) идут парой за один предмет; — снятая одежда не отыгрывается и не возвращается никому до полного окончания игры; — игра продолжается до тех пор, пока кто-то из участников не откажется снимать с себя «последнее»; — наказание отказнику — выполнить по одному желанию всех остальных участников игры, независимо от степени их раздетости. Сказано — сделано. От обеденного стола, сидеть за которым уже немного надоело, перемещаемся к журнальному столику. Антон, весело ворча, начинает рыться на полках и в ящиках в поисках колоды. — Надя! Где наши карты, ё-моё? Надя срывается с места и немного суматошно начинает помогать мужу разыскивать запропастившиеся куда-то карты. Воспользовавшись неожиданной паузой, отправляюсь на балкон покурить. Жанна, четвертый и последний член сегодняшней компании, вызывается меня сопровождать. Стрельнув у меня сигарету, Жанна просто так, лишь бы не дымить молча, спрашивает: — Ну, как ты там, на новом месте? — Да нормально вроде бы. — Живешь где? — Пока снимаю квартиру, а там посмотрим. — Работа как? — Пойдёт. То, что и ожидалось. — Ага, понятно… — Ну да… Помолчали, затягиваясь и выпуская дым — А я тут случайно сегодня. Надя позвонила, пригласила. Сказала — есть повод. А что за повод — не сказала. Я и не знала, что ты приехал. — Да и я почти случайно. Ни с того, ни с сего шеф вызвал и направил к вам. Тут, в одну шарагу, в командировку. Хотя вопрос ерундовый, вполне можно было по телефону решить. Ну, а я рад поводу с друзьями увидеться, поехал с удовольствием. — Эй, вы! Хватит травиться! Сколько можно? А то Наде уже не терпится что-нибудь с себя снять! Это Антон. Видимо, карты нашлись. — Неправда! Это Антону не терпится новыми трусами похвастаться! Всё ясно — хозяева уже разогреты для игры. — Идём-идём! — я взял Жанну под локоток, сделал вид, что подтолкнул к двери. — Не так громко, плиз,

а то Жанна боится твоего крика, Антош. Расселись, Антон раздал по шесть карт, и игра пошла. — Трах-тибидах-тибидох! — это Антону после первого конак пришлось расстаться с рубашкой. Швырнув снятую вещь на диван, он снова сдал. — Да ёлы-палы! Что за невезуха сегодня! — вслед за рубашкой улетела майка. Третьим предметом, украсившим диван, стала моя рубашка. Майки под ней, правда, не было, и мы с Антоном сразу же сравнялись.Женщины ехидно похихикали, и Жанна предложила подруге выпить за их успехи. Мы с Антоном, естественно, пожелали присоединиться. Надина светло-розовая блузка, уложенная поверх моей рубашки, дала повод Антону предолжить вновь наполнить рюмки — на этот раз за начало коренного перелома. Дамы поучаствовали.На Надину блузку легла футболка Жанны с развеселым пестрым рисунком на груди. Коренной перелом требовал закрепления, и мы дружненько его закрепили, выпив еще по единой. Забавно: у женщин оказались совершенно одинаковые бюстгальтеры: нежно-бежевые, украшенные белыми кружевами. Различались только размерами: бюст Жанны чуть-чуть поскромнее в объемах. Впрочем, поскольку сама Жанна в целом поминиатюрней Нади, картину это нисколько не портило. Дальше игра пошла с переменным успехом. Успех этот мы, естественно, понемногу усугубляли, и, хоть Антон и наливал в рюмки совсе понемногу, но женщины в результате прилично захмелели. Да и у меня, если честно, тоже хорошенько зашумело в голове. У Антона наверняка тоже. Рубашки, майки, брюки, джинсы, юбка, носки, даже пара колготок громоздились на диване. Очередной вещью, предназначенной туда же, был один из двух оставшихся на Наде предметов одежды, точнее — белья. Пьяненько хихикая, она сделала вид, что собирается снять трусики, но Антон шутливо запротестовал: — Эй! Рано пока еще трусы снимать — мы же с Валерой пока одетые! — А кто вам мешает раздеться? — так еще не вечер! — Антон демонстративно помял себе сквозь трусы причинное место и подмигнул Жанне. Жанна взяла себя за груди, качнула ими: — Ага, правильно. Сейчас быстренько доиграем и групповуху устроим. Надька, слабо — групповуху? — Запросто! Надя расстегнула застежку, и бюстгальтер лихо спланировал на полагающееся ему место. Как и подруга, Надя поиграла грудями, только уже голыми, и не двумя сразу, а по очереди по одной. Становилось жарко: обычно ведь никогда не доходило до того, чтобы снимать бельё! Игра прекращалась, виновник или виновница дурашливо кукарекали, пели, танцевали по заявке остальных — и всё. А тут вдруг до голых сисек дораздевались. — Ты не мне — ты вон Валере хвастайся, — Антон мотнул головой в мою сторону. — Я-то их тыщу раз видел. Несмотря на кажущееся спокойствие, Антон, как мне почудилось, все же слегка занервничал. Ну, еще бы: не каждый день жена оголяется перед посторонним мужчиной, да еще и на глазах у собственного мужа! Наверное, поэтому я промолчал, не стал говорить, что я… тоже их видел. И не только. Видел. Не тыщу раз, конечно, но вполне достаточно. Что уж теперь поделаешь, назад не вернешь. Я когда-то не удержался и поддался на одну из многочисленных Надиных провокаций. А потом еще раз. И еще. И еще не раз… Антон, конечно, этого не знает. Но может догадываться.Лучше об этом пока не думать, и не смотреть на Надигну грудь.Следующий кон Антон проиграл — остался с полными рукам карт. Мы все трое смотрели на него, ожидая, что на этом игра закончится. Антон прокукарекает нам что-нибудь, все оденутся, и переберемся опять поближе к закускам. Но не тут-то было. Темно-синие семейные зашуршали над головой Жанны куда-то в угол. Получивший неожиданную свободу член Антона маленькими толчками в такт с биением сердца начал приподнимать голову. Все уставились на неожиданно открывшееся зрелище. — Антон! С ума сошел? Немедленно оденься! — от возмущения Надя, кажется, немного протрезвела. — Отвали. Всё по-честному. Ты же сидишь с голыми сиськами — и ничего. А я буду с голой писькой. Надя прикрыла грудь руками. Жанна, ухмыляясь, в открытую таращилась на голого мужика и его достоинства. Я ревниво прикидывал: мой-то, пожалуй, чуток побольше… Антон сдал на троих: — Без меня играйте — мне уже нечего снимать! Не сразу, но мы все же взяли в руки карты, начали играть. Первой освободилась от карт Надя, вздохнула облегченно. А мы с Жанной продолжали шлепать по столу картами, и каждый надеялся до последнего на проигрыш партнера. Кон завершился вничью — так в игре в дурака бывает. Голый судья принял мудрое решение: никого из нас троих не считать выигравшим, всем снять по одному предмету.Изображая смущение, Жанна сняла лифчик и держала его в руках, теребя бретельки. Мы же с Надей не решились последовать примеру Антона и трусы снимать отказались. — Не хотите снимать? Ладно, тогда будете выполнять наши желания. Помните, что отказываться нельзя: карточный долг — святое. Жанка, ты Валере придумываешь задание, а я — Наде. Жанна подумала, кивнула: — Хорошо, а сначала давайте выпьем. Антон, давай наливай по полной! Вообще-то, уже и так было многовато выпито, но никто не стал возражать. Надя прикрывала рукой грудь, Жанна — тоже, а Антон ничего не прикрывал, и его успокоившийся член мирно висел. Выпили, крякнули, поморщились. Жанна что-то шепнула Антону, тот согласился: — Ага, давай. Говори ты первая. — Не, давай сначала ты. — Ладно. Приказываю Наде… снять трусы! И после маленькой паузы: — С Валеры! Почему-то примерно этого я и ожидал. Снимай, Надя, хрен с ним, последний мой оплот… Оплот чего?.. Надя хихикнула, но замялась: — Ну, как я… А если Варера не захочет? — Как это не захочет? Кого не захочет? Ну, меня не захочет — ладно. А Жанну не захочет? Или тебя не захочет? Не захочет — заставим! Антон вошел в раж, и я по опыту хорошо знал, что его теперь не остановить никакими силами. Поднялся со стульчика, взялся за резинку, чуть-чуть оттянул ее, пригласил Надю кивком: — Давай, Надюша, делай, что велено, а то ведь все равно не дадут спокойно помереть! И про себя добавил: давай, мол, тебе ж это не впервой! Пока Надя делала два или три шага в мою сторону, мой член по одному ему известному поводу резво выпрямился, поэтому сдернуть с меня трусы рывком, как, видимо, собиралась сделать Надя, у нее не получилось. Пришлось ей высвобождать напружинившийся член рукой. Нечего и говорить, что от таких манипуляций он еще больше напрягся.Видимо, за компанию встал и у Антона. Жанна переводила взгляд туда и сюда, как будто выбирала себе подарок. — Жанна, теперь ты говори, что Вала должен сделать в наказание. Только побыстрее, а то ведь уже хочется, — Антон взялся за член и указал им в сторону жены. Офигеть! — А, ну да. Валера, а ты… ты… Сейчас, минутку. Жанна что-то снова зашептала Антону на ухо. Тот сначала ошалело вытаращился на нее, взглянул вопросительно на Надю, и затем махнул рукой: — Попробуй… — А ты, Валера… идешь с Надей в другую комнату. И вы не выходите, пока не позовём. — А вы что тут будете делать?! — возмутилась Надя, наступая на мужа со сжатыми кулаками. Мне показалось, что возмущение у нее наигранное. — То же самое, что и вы. Только не говори, что в первый раз! — Антон прижал к себе Жанну и хитро прищурился. Так-с… Значит, Антон в курсе наших с Надей дел. Весело, ничего не скажешь. Надя мотнула головой, кивнула мужу, получила легкий кивок в ответ, посмотрела на Жанну. Та тоже ответила взглядом, что, мол, ага… Я так и не понял, что означает переглядывание всей троицы, но какие-то смутные подозрения