Под этот крик я и проник в нее. Когда-то, еще в училище, первая в моей жизни женщина оказалась тридцатилетней девственницей — я ее едва проткнул. Вот и сейчас было почти так
Султан отвечает: «Да очень просто. Кладу жену, на нее негра, потом еще жену и еще негра и так далее. Сверху ложусь сам и под копирку».
же туго.
Наташа охает от боли и непривычного ощущения и все чаще поворачивает голову посмотреть: что же там делается с ее задницей. Держу ее за ляжки и качаю вперед-назад. От этого ее плечи ходят как на шарнирах. С каждыми толчками я проникал в ее попочку все глубже. Наконец преодолел все тугие преграды и уперся своим волосатым лобком в саму заднюю дырочку.
Она не подмахивает мне, не делает встречных движений, чтобы глубже насаживаться на член. Но волнение заставляет Наташу сжимать брюшные мышцы и ягодицы. Ощущение такое, будто кто-то держит мой член в кулаке. Однако, на смазке он скользил хорошо, даже когда Наташа сжимает ягодицы.
Несмотря на волнение и новые для меня ощущения я трахал ее очень долго. Наконец, спустил, толкнул ее животом на постель и навалился всем телом, не вынимая члена из ее попки. Наташа лежит подо мной расслаблено, руки и ноги раскинула. Низом живота ощущаю мягкую упругость ее полушарий, целую ее спину и легонько глажу твердые соски.
Потом приподнялся, вытащил с чмокающим звуком свой член из ее зада. Повалился рядом, скосив глаза, убедился, что она готовилась к сегодняшнему дню добросовестно и член у меня чистый.
Наташенька тихо всхлипывает и трогает руками свою попу. Потом успокоилась и повернула ко мне зареванное лицо. Самое страшное уже позади. Видимо, необычные ощущения, боль и пережитое возбуждение требовали выговориться.
Говорит Наташ, перескакивает «с пятого на десятое» :
— Мне так стыдно было: Веду урок в школе, а сама только и думаю, как ЭТО будет происходить.
— Очень боялась, не хотела, но что делать, вы ТАК велели.
— Это вы меня так наказали, или вам это нравится?
— Мужчины всегда интересуются женскими попками, и посмотреть и потрогать любят. Но я не знала, что и женщину можно в зад, а не во влагалище: Раньше я такого ни одному парню не позволяла.
— В начале очень больно было, думала вы мне зад пополам разорвете, но я все же в слух попрощалась со своей попой-целкой, как вы велели:
— Стыдно было, но я очень старалась, чтобы вам удобно было.
— Вам было приятно?
— А что испытывают мужчины, когда женщину в зад имеют?
— Сейчас мне почти не больно, только щекотно там.
— Теперь вы мой ХОЗЯИН и тело мое ВО ВСЕХ местах вам принадлежит.
— Я вам угодила? Не накажите меня за то, что плохо старалась?
Прежде все мои претензии на ее попку она называла ТАМ или ТУДА. А сейчас бесконечно повторяет слово «зад». Чтобы заткнуть этот словесный поток, я за плечи повернул ее к себе и запечатал рот поцелуем. А Наташа окончательно пришла в себя, взяла в ладони свои грудочки и ну подставлять мне для поцелуев розовые сосочки. То один, то второй.
— Что — спрашиваю — пришла в себя, больше тебе не стыдно и не боишься?
Мотает головой: «нет не стыдно» и опять меня своими сосками дразнит — то поднесет поближе, от отдернет, когда я уже губы раскрыл.
— Угадила, Наташенька, угодила и попкой своей и тем, что покорилась мне во всем. А теперь, когда ты успокоилась, может быть повторим игру с твоей аппетитной попочкой?
Покраснела слегка Наташа и говорит:
— Как скажите, ХОЗЯИН:
И сразу перевернулась на живот, подставляя моим рукам такие соблазнительные полушария. Дрогнула попочка, когда положил на нее руки, приподнялась навстречу. Лежит Наташенька-золотце, головой, грудью, раздвинутыми коленями в постель упирается, высоко приподнятый зад подставляет. Лег я сверху. Тяжело девочке, но тренированные ноги и живот спортсменки не позволили ей распластаться подо мной. Член мой напряженно в ложбинку между ягодичек давит. Кажется, мы оба испытываем волнительное предвкушение того, что будет дальше. Наташа смотрит через плечо, наблюдает, что я там делаю.
Член мой напряженно давит в ложбинку между ягодичек Наташи.
— Так хорошо? — спрашивает.
— Наташенька, раздвинь попку руками — отвечаю.
И завела она руки за спину, скользнула по ложбинке зада и пальцами растянула в стороны ягодички. Тут уперся я в коричневую дырочку, надавил всем телом и легко погрузился в ее красивую попочку. Отверстие с прошлого раза еще растянуто и пошел мой джигит на полную глубину Наташиного зада. Ощущение такое, что сейчас мой член пронзит ее насквозь и высунется из Наташиного горла. Охнула она, но не от боли, а от непривычного еще ощущения. Под моим нажимом ее зад немного опустился, но девочка снова его подняла. И пошла работа, колышется подо мной девичья попка вверх-вниз. Не сразу я понял, что Наташа играет подо мной задом — подмахивает! Теперь на локтях подняться, захватить в горсти ее грудочки, прищемить и потереть сосочки.
Все, покорилась мне Наташа!
Отработала Наташа подо мной своим задиком, лежит, обняв меня за шею. И больше не стесняется. А у меня веселое настроение. Охота ее подразнить.
— Раз уж ты сама признала, что тело твое принадлежит мне ВО ВСЕХ МЕСТАХ, то нужно будет на это тело клеймо поставить. Нужно мою собственность пометить.
— Будете меня горячим железом клеймить? — спрашивает с дрожью в голосе.
— Зачем такое варварство. Пойдем к моему другу в салон и сделают тебе татуировку.
— А это больно?
— Совсем не больно. Будет на тебе красивый рисунок «собственность Коробкова» — я впервые ей свою фамилию назвал — А ты сама выбери, на каком месте клеймо ставить — на животе, на титечке или на красивой попке.
— Лучше на попке, так, чтобы даже небольшие трусики его прикрывали. Иначе загорать стыдно будет.
Потом она спохватилась и спрашивает:
— А Лену вы тоже клеймить будете?
— Обязательно, вы вместе со мной в салон пойдете.
Девочкам поставили клеймо.
В следующую нашу встречу нам любовной игрой некогда было заниматься — надо в сало идти, татуировку делать. За это время Наташа успела проболтаться Лене о предстоящем клеймении. Леночка надула губы, почему не ей ПЕРВОЙ я об этом сказал? Но заявила, что тоже хочет, чтобы татуировка была сделана на попке.
Отправились в салон к моему бывшему сослуживцу Фотокору. Его так звали в нашем спецотряде за уникальную способность. Каждого человека, которого он видел хотя бы один раз, потом мог нарисовать и очень даже похоже получалось. «На гражданке» он открыл салон художественной татуировки. Посетители весьма довольны.
Лучше сделать клеймо на попке, так, чтобы небольшие трусики его прикрывали, иначе загорать стыдно будет.
Пришли в салон. Фотокор — сама галантность — здоровается и спрашивает:
— Кто из дам желает быть первой?
Леночка храбро улеглась на стол, а Наташа вроде бы журналы смотрит. Устроилась поудобнее Леночка, приподнялась задом, расстегнула брюки и сдвинула их вместе с трусами со своей попочки. Да так это сделала, что передняя сторона трусов на своем месте осталась. Фотокор отрегулировал стол, его концы немного опустились — теперь у Леночки попа приподнята, как для порки. Наташа не журналами занята, а смотрит на распростертую подругу. Фотокор начал священнодействовать над задом Лены. Видимо ей совсем не больно, потому как лежит спокойно — только что не дремлет.
Через полчаса закончил. Мне видна его работа: на крестце, на том месте, где начинается ложбинка между пышными полушариями, скупыми штрихами голова рыси — уши с кисточками, зубы оскалены. А немного ниже, справа и слева вдоль этой ложбинки, четкая надпись:
СОБСТВЕННОСТЬ
———————————-
В. КОРОБКОВА
Протер Фотокор ваткой со спиртом свою работу, заклеил пластырем и велел два дня его не снимать. Сказал Леночке «спасибо» и предлагает Наташе:
— Теперь Ваша очередь, сударыня — только что не шаркнул ножкой.
Наташа изящно улеглась и так же целомудренно заголила свою попку. Фотокор и над ее задом то же действо совершил. Татуировка не мелкая, но сделана на таком месте, что ее прикроет даже маленький купальник. И увидеть ее сможет только тот, для которого трусики снимут. Остальным видеть не обязательно.
Спустя месяц
В ту пятницу вечером не повезло мне. Проник я в один коттедж, собрал убойную информацию. Можно было тихонько уходить, но застукал меня хозяин и пырнул заточкой. Целился в сердце коммерсант паршивый, бывший пахан уголовный. Я почти отбил удар, и попало в левое плечо. Ткнул его большим пальцем ниже уха. Отключился коммерсант на время, прилег отдохнуть. А я ноги в руки и тихонько ретировался. Боль в плече страшная, левая рука не действует. Иду по улице и соображаю. Если он быстро очнулся, если, к тому же, узнал меня (хотя это мало вероятно) , то дома меня может ждать засада. Завтра, когда передам информацию в милицию капитану Галушке, опасности больше не будет. А сейчас куда идти? И подался я на квартиру к Елене Павловне.
Открываю дверь своим ключом. Лена в домашнем халате и в тапочках вышла в прихожую. Она удивлена — вроде бы я появился вне расписания.
— Извини — говорю — Но ранен, хочу у тебя заночевать. Она побледнела даже, ручки на груди сложила. Прошу ее снять с меня куртку.
Сняла куртку и увидела залитую кровью рубашку. Стоит с курткой в руках и не знает, что делать. Я достал из кармана индивидуальный пакет (всегда ношу его с собой) , вынул тюбик с иглой — надо стимулятор ввести и боль снять.