Жизнь моя постепенно налаживалась — теперь у меня был парень, с которым у меня случался более-менее регулярный секс, но был и ряд минусов, присущих любой студенческой паре, а в нашем случае — особенно. Во-первых, место для наших любовных утех было всего один-два раза в неделю, чего мне категорически не хватало. А, во-вторых, мои крики, мягко говоря, раздражали соседей и очень сильно нас демаскировали. Как-то раз нас спалили, когда Антон сидел на подоконнике, а я делала ему минет, опять же положение спасла моя неотличимая от девичьей фигурка, и прическа, которую, по совету моего мужчины, я с каждым разом делала все более и более женской (ну, назовем ее, ради приличия — унисекс). Спасение, как всегда, пришло оттуда, откуда и не ждали — моя сестренка Катя, которая училась на курс старше, застала свою подругу, с которой снимала квартиру, со своим парнем. Как-то так случайно получилось, что вся их одежда была в стирке, а парень споткнулся и угодил подруге сестры членом именно в то место, которого у меня не было. Нужно ли говорить, что следует быть осторожным на свежевымытых полах? Ведь и Катина подруга поскользнулась на том же самом полу, причем оказалась настолько неловкой, что падала до тех пор, пока не набила себе синяк под глазом, выбила два зуба, да еще и волосы совсем уж неудачно цеплялись за люстру, и осталось их меньше половины. В общем, оставшись одной, сестренка заметила, что если будет платить за всю квартиру целиком, то в бюджете не хватит места для красивого белья, косметики и клубов, что для нее было совершенно неприемлемо. Подселять к себе чужого человека еще раз она не хотела, так что предложила мне переехать к ней. Я, чуть было, не отказалась сгоряча, но после задумалась. Две комнаты — во второй я смогу совершенно свободно заниматься гимнастикой, и вернуть своим бедрам и попке былую упругость и округлость. Дома Катя бывает крайне редко, предпочитая рестораны, клубы и кафе — то есть можно будет встречаться с Антоном почти каждый день. И, наконец, доступ к ее гардеробу! Когда я себе представляла, какой развратной шлюшкой для своего мужчины я буду в ее белье, мой членик вставал, и не мог успокоиться без помощи моего парня. Словом, я согласилась, и уже следующим вечером пищала на весь квартал, прыгая на члене Антона в полупрозрачном пеньюаре своей сестры. Ежедневный секс, за редким исключением, стал для меня столь же естественным, как и почистить зубы утром, или принять душ. Ежедневно занимаясь гимнастикой, я вообще все более и более превращалась в девушку, сожаление вызывало только отсутствие груди. И стоило закрыться двери за Катей — я тут же одевала ее трусики и короткий, едва скрывающий попку халатик, или юбочку, или джинсы с низкой талией, такие, что разрез попки торчал над поясом. Правда, ходьба на каблуках, как и пользование косметикой, мне никак не давалась… Зато секс становился все более развратным и интересным. В тот день, надев Катины чулки в мелкую сетку, и ее же корсет, с ребрами для поддержки груди вместо лифчика, я попросила Антона привязать меня к кровати, и оттрахать, как резиновую куклу. Привязав мои руки к спинке кровати, старшекурсник сделал еще две веревочных петли, и закрепил другие концы все на той же спинке. Так не только мои руки оказались обезврежены, но и ноги оказались подняты вверх и широко раздвинуты в стороны, как у заправской проститутки. — Ну что, моя сучка, — оскалился Антон, водя членом по моим бедрам. — Сейчас ты вся на сперму изойдешь! И я поняла, как сильно
автогенной горелки.
я попала! Уж если он умудряется довести меня до совершеннейшего сумасшествия даже со свободными руками и ногами, то теперь я охрипну, умоляя его трахнуть меня, и кончу раз пять, прежде чем получу в себя вожделенный член. — Антошенька, милый, — взмолилась я. — Только пообещай, что недолго меня будешь мучать, и поскорее вставишь в меня! — Ну, уж нет! — улыбнулся мой любовник, обслюнявив большой палец, и прикоснувшись им к моему сосочку, отчего я выгнулась дугой и томно провыла. — Условия раньше надо было ставить, а теперь не могу ничего обещать… И, издеваясь надо мной, он несколько раз шлепнул меня членом по попке, заставив вздрогнуть от каждого удара. Вот это я попала! Нависнув надо мной, Антон легонько поцеловал меня в губки, еще, и вцепился зубами в нижнюю губку, оттянув ее. Я тихонько застонала. Выпустив ее, старшекурсник легонько куснул за мочку уха, и провел языком по шейке. Я дернула руками, пытаясь освободиться и прижать к себе мускулистое тело моего мужчины, но безуспешно. Привязал он меня на совесть. Парень же, покрывая поцелуями и покусывая каждый миллиметр моего тела, начал спускаться ниже. Вот он сжал зубами и чуть оттянул мой сосочек. — М! Подонок, — протянула я. Губы ловеласа тем временем покинули сосочек, и, оставляя на груди влажный след, медленно-медленно двигались ко второму. — Еще, Антоша, еще… — застонала я. — Пожалуйста, укуси еще! Но он специально остановился на ложбинке между грудей, покрывая ее частыми, нежными поцелуями. Не в силах выдержать столь бесчеловечные мучения, я дернула ногами, стараясь обнять его ими и прижать к себе. Получилось лишь частично — я, словно клещами, сжала его бедрами, и притянула к себе, но вышло еще хуже — головка члена моего парня уперлась между половинками моей попки, но направить его в себя, и воткнуть не хватало свободы действий. Боже, так близко и так далеко! Повиснув на мужчине, я отчаянно закрутила попкой, стараясь нащупать своей дырочкой его член, но безуспешно. Антон, рассмеявшись, наконец, куснул мой второй сосочек, да так быстро и сильно, что в моих яичках разыгрался настоящий ураган, а ножки задрожали и ослабли, выпустив столь вожделенный член. Еще раз поцеловав сосочек, старшекурсник стал двигаться дальше — миновав корсет, он принялся ласкать языком мой плоский животик, который тут же довольно заурчал, прижав мой пульсирующий членик к бедру, чтобы не мешал. — Боже, Боже, Боже мой, — стонала я. — Что же ты делаешь… Парень точно знал, что он делает. Прервавшись на секунду, он приподнялся, пристально посмотрев в мои глаза. В его синих глазах мелькнула такая искорка, что я поняла — сейчас во весь голос буду умолять его оттрахать меня. Нырнув вниз, Антон взял в рот мои яички. Впервые в жизни они оказались в чьем-то рту, и как же это было классно — ощущать их погруженными в горячий, влажный рот моего мужчины! — О-о-о! — выдохнула я. Ноги, руки, животик — все тело напряглось так, что казалось — еще чуть-чуть, и каждая мышца переломится пополам. Но любовник на этом не остановился — он начал перекатывать мои яички у себя во рту языком! Меня заколотила крупная дрожь, я выгнулась так, что почти сложилась вдвое, а членик взорвался потоками спермы. Капли летели по всей комнате, некоторые долетали даже до стены, а Катин корсет оказался полностью забрызган. Я выла, словно тысяча паровозных гудков, а сердце стучало так, словно вознамерилось выскочить из груди. — Скотина ты… — произнесла я, обмякнув. — Вставь в меня, пожалуйста, хотя бы пальчик… — Вот уж в самом деле — скотина, — раздался от дверей голос моей сестренки. — Я-то думаю, какую это сучку мой братец порет так, что и на улице слышно, а это, оказывается, моего братика порют! Где-то внутри себя я понимала, что произошло что-то из ряда вон выходящее, что Катя не должна была ничего этого видеть, но все тело ломило в ожидании хорошего траха, и ни о чем, кроме члена, я не могла думать. Я не понимала, почему у моего мужчины такие испуганные глаза, почему он замер в нерешительности, я понимала одно — без хуя я умру. — Антоша, милый мой, умоляю тебя, вставь же… скорее! — хныкала я. — Да ты, Сашенька, конченная шлюха, — покачала головой Катя. — Я… я… я… — залепетал старшекурсник. — А ты вообще брысь отседова! — цыкнула девушка. — А то всем в общаге расскажу, какие девочки тебе теперь нравятся. Антон встал с кровати, собрал в охапку свою одежду, и вышел из комнаты. — Нет! — заверещала я, дернувшись так, что прутки спинки кровати погнулись. — Не уходи, выеби меня! Ну чего тебе стоит, ну пожалуйста, я тебя очень прошу! Очень-очень прошу! Но он ушел. Я кричала и трепыхалась в кровати, была готова перегрызть себе запястье, только бы вставить себе в попку хотя бы свой пальчик, но не могла дотянуться. — И теперь понятно, какой барабашка мое белье ворошит, — задумчиво произнесла Катя. За Антоном захлопнулась входная дверь. Я забилась, словно рыба, выброшенная на берег. — Катя, Катюша, милая, любимая моя сестренка, — заплакала я. — Выеби меня, умоляю! — О, — протянула девушка. — Совсем дело плохо. Чем же я тебя выебу? — Рукой, палкой, чем угодно… — Так, я понимаю, разговаривать с тобой в таком состоянии бесполезно… ну ладно, подожди меня тут… хотя, куда ты такой… такая, нафиг, денешься… Оставив меня биться в истерике, сестренка вышла из комнаты, но очень быстро вернулась. За это время она успела раздеться — на ней остались лишь крохотные трусики, а в руках она держала средних размеров вибратор и тюбик анальной смазки. Интересно, где она все это прятала? Я с удовольствием отметила, что моя фигурка ничуть не хуже ее, разве что ножки у Кати подлиннее, и, конечно, грудь… совершенно замечательная грудь третьего размера. Как, наверно, было бы приятно, зажать член Антона между таких же грудей, и облизывать его головку! Я настолько явственно себе это представила, что моя собственная грудь зачесалась, соски начало колоть, а попка задрожала от новой волны возбуждения. — Рассказал бы мне кто сегодня утром, что я родного братика буду трахать самотыком… — покачала головой сестренка. Выдавив смазки на пальчики, она начала размазывать ее по моей дырочке. Почувствовав приятный холодок, и давление ее пальцев на свою попку, я протяжно застонала. Вот она ввела в попку один пальчик, покрутила им там, растягивая вход, добавила второй, и сразу третий, и начала разводить их в стороны, растягивая дырочку. Как хорошо! — О, да, да, да, моя любимая сестренка, да… еще… трахай меня. Придя к выводу, что попка достаточно растянута, Катя приставила к дырочке вибратор и начала медленно вводить. Я даже заскулила от такого кайфа. Дилдо уверенно раздвигал