Валентина в инситуте так больше не появилась. А к своему опусу я вернулся только на следующий день, придя из института. Молча прочитав последнюю страницу, и на меня снова накатило. Я будто опять попал в тот самый день.
***
Вечером прямо перед приездом тети Кати у Лены поднялась температура. Она, сидя на кровати, дрожала, укутавшись в одеяло и её всю ломало. А я, я не знал, что делать. Потом появилась тетка, и все сразу встало на свои места. Сестра была уложена в постель. Потом её «накормили» горстью пилюль, а напоследок заставили… бррр… выпить стакан горячего кипяченого молока с медом. Через полчаса Лена заснула.
— И что же вы делали? — начала пытать меня тетка когда мы встретились на кухне. — Целый день купались?
-… — недоуменно пожал я плечами, — она вовсе в воду не заходила, а я окунулся пару раз. И всё. — Про то, что между нами произошло на пляже, благоразумно умолчал.
— Ну-ну… — потянула тетка и, оглянувшись, полезла в шкаф.
Вскоре на свет появилась бутылка коньяка. Водрузив её на стол, она достала пару рюмашек и заговорщицки мне, подмигнув, произнесла:
— Только между нами. Ленке ни чего не говори! — в рюмашки забулькал ароматный напиток, отливая насыщенным красно-коричневым цветом. — Давай, — пододвинула она мне стопку.
— А закусить?
— Там в холодильнике посмотри шоколад. Извини, но лимона нет.
Я достал плитку шоколада, разорвав обертку, поломал её на дольки.
— За что пьём? — поинтересовался я.
— Воссоединение семьи… — туманно ответила мамина сестра.
Мы не чокаясь, выпили. Напиток обжег горло, но как-то мягко ухнул в желудок. Я схватился за кусок шоколада, а тетка, словно подсмеиваясь надо мной, уже булькала по рюмкам вторую порцию. Я не успел ещё и «мяу» сказать, как вторая рюмочка была опорожнена. У меня чуть зашумело в голове и вдруг неожиданно стало хорошо-хорошо! Напряжение дня, словно ухватившее меня в тиски исчезло. А тетя Катя, так и не закусывая, уже «насыпала» третью рюмку. И тут же ухватившись за коротенькую ножку, подняла её вверх.
— Будем! — прозвучал странный тост, и она в упор глянула на меня.
Тетя Катя рассмеялась. Вот так всегда:
— Есть время, а выпить не с кем… есть с кем выпить, а времени — тю-тю! — рассмеялась она. — Пей двоечник! Тебя этому ещё на первом курсе должны были научить. — Она беззлобно хохотнула и проглотила коньяк одним глотком.
-… — с сомнением глянул я на свою порцию. Поднял рюмку и выдал, — больше, пока не поем… ни-ни! — и опрокинул содержимое в рот.
Не сказать, что меня заштормило, но чуть повело это точно. Не большой я любитель вмазать по поводу и без, а тем более без закуси. Глянув на моё раскрасневшееся лицо, тетка предложила:
— Давай так… — она словно задумалась. — Я сейчас займусь ужином, а ты протопишь баню. Потом поужинаем, и сходим, помоемся.
— Ладно, — кивнул я, соглашаясь и пропустив последние слова мимо ушей. Потом встав из-за стола, вышёл во двор.
Все повторилось как в день приезда. Дрова, огонь, я заворожено уставившийся в печь. И неожиданное «пробуждение» из транса, в который я впал. Тетя Катя, зайдя в раздевалку, довольно бесцеремонно растолкала меня. Как и тогда она была в халатике правда куда более откровенном.
— Кажется, это называется пеньюар, — заполошно мелькнуло в голове.
Полупрозрачная синтетическая ткань длинными водопадами падала до щиколоток. Тонкий лиф, обтянувший груди позволил рассмотреть скрытые под ним крупные, напряженные соски. На светлой ткани внизу живота четко выделялся темный треугольник лобка.
В голове осторожного человека зазвенел бы звоночек; у бывалого человека — завизжала сирена, сопровождаемая не двусмысленным предупреждением: «Ахтунг! Выпившая женщина в пеньюаре, рядом с молодым человеком!»…
А я просто вылупился на красивую драпировку пытаясь разглядеть скрытое под… словно маленький мальчик я «завис» разглядывая шикарное тело. Она явно знала, как привлечь мужчину. Зачем показывать все в открытую, если можно заставить партнера включить воображение, которое само заполнит незначительные пробелы и красочно разрисует перспективы. Мой жадный взгляд явно не ускользнул от неё. Она была пьяна, ну не до выпадения в осадок, но в той стадии когда «море по колено». Скорее всего, добила ту вытащенную из заначки бутылку.
— Что? Нравится? — как-то по особенному спросила она, с придыханием одновременно поведя плечиками, так что тонкая ткань, обтягивающая её огромную грудь, несколько сдвинулась в стороны, словно демонстрируя мне то, что спрятано под ней.
-… — закивал я, продолжая молчать, считая, что коньяк, выпитый не так давно, хочет сыграть со мной шутку.
— Да ладно тебе! — она подошла ко мне вплотную и её мягкая, но цепкая рука потрепала щеку. — Не тушуйся! Тетушка чуток перебрала, а ты… — она с укором посмотрела мне в газа, — слишком похож на своего отца.
— Глаза… — наконец мне удалось выдавить из себя слово.
— А что глаза? — не поняла она, и её рука вдруг скользнув по моему животу, поглаживая мне пах, в котором вырисовывался уже откровенно огромный бугор.
— Они… как у мамы… — проблеял я, не зная, что делать и как выкручиваться из этой ситуации.
— Ох уж эта Верка! Заносчивая эгоистка. Она всегда мне все ломала, как разбила и жизнь. Ты ведь уже большой мальчик! — её рука сжала мои причиндалы оттягивающие резинку на штанах. — Ты ведь меня хочешь?! — навалилась она на меня своей мягкой грудью и зашептала на ушко. — Я ведь не такая старая, и могу позволить тебе все, что захочешь… — её глаза были как у Ленки не просто карие, а светло-коричневые с яркими зелёными искрами. Они словно посветлели налитые вожделением и сладострастием.
Я поплыл. Всё это не укладывалось в моей бедной голове. Вот так! То ничего, а то сразу все.
— Обними меня милый, и я как добрая волшебница открою тебе тайны мироздания…
Я словно робот неуклюже обхватил её за талию и на моих губах расцвел поцелуй. О нет, это был не просто прикосновение. Она буквально впилась в меня, работая мягким и сладким язычком. Его движения выбили из меня дух, я словно Икар взлетел на крыльях желания и сильно прижал её к себе. Мои руки, живя своей жизнью и управляемые откровенными похотливыми эмоциями, прошлись по спине от пышных ягодиц до головы, а потом рывком, так что затрещала ткань, сорвали с плеч её прозрачную защиту. Пеньюар легко скользнул, вниз зацепившись где-то в районе локтей, и я с дрожью начал гладить её пышные груди. Почти мгновенно их чуть красноватый цвет кожи — побледнел, мне даже показалось что они стали тверже.
— Что я делаю? Ведь это родная сестра моей мамы, — мелькнуло в голове, и тут же пропала задавленное пробившей меня любострастностью.
— Целуй меня мальчик, целуй… — зашептала тетя Катя, прижимая мою голову к себе и подставляя под ищущие губы то одну, то другую грудь. — А ведь ты мог
— Где любит занимаеться ваша жена cекcом?
а: в кровати
с: на деревьях
в: в туалете
d: в канализации
Игрок:
— Гмммм. Нуууууууу. Эээээ. Яяяя. Аааа можно подсказку?
— Ээээ, а какую?
Игрок:
— Звонок другу….
бы быть моим сыном… — еле слышно прошептала она.
Я услышал последнюю фразу, но не понял её значение. Мне вообще стало тяжело думать и анализировать происходящее. Все мои мысли сосредоточились в голове, только там внизу… Я тискал податливое женское тело, а она ласкала меня. Уже скоро с меня словно по волшебству слетели штаны с трусами и футболка, а тетушка оказалась без пеньюара. Через несколько мгновений она затолкала меня в баню. Я тут же оказался усаженным на лавку под тем самым окном. Я ещё соображал: «Что бы это значило?», а моя партнерша уже встав на колени, прижалась лицом к паху, вернее к торчащему вверх подрагивающему органу. И снова мягкие губы перешли в наступление. Покрывая поцелуями, подрагивающий член она одновременно нежно тискала мошонку и тяжело вздыхала. Всё последующее было как стоп-кадры фильма, где я играл главную роль:
… сдвинув тонкую преграду плоти, она словно кошка, добравшаяся до бутылочки с валерианой, уже облизывает расползшуюся в стороны и занявшую весь ее рот головку члена.
… подрагивающая рука лихорадочно дрочит перед самым лицом напряженный фаллос.
… широко раскрытый рот судорожно заглатывает мой эрегированный член, умудряясь при этом звонко причмокивать.
… свободная рука тетки нервно тискает напряженные и совершенно побелевшие даже на вид отяжелевшие груди.
Всё закончилось мгновенно. Тетя Катя, неожиданно оставив в покое член, втянула в рот мошонку с одной проскальзывающей там тестикул. Мягко заработавший язычок начал гонять его внутри словно биллиардный шар.
— О! Господи… — скрутило меня от вожделения, и я, подняв ноги, широко раздвинул их в стороны.
— Тебе нравится, — на мгновение, выпустив изо рта волшебный шарик, просипела она и тут же втянула в рот вторую тестикулу.
— Да, боже ты мой! — содрогнулся я, когда она, чуть сжав десны, прикусила её, одновременно смачно посасывая.
— Тфо-е-му тцу так то-ше нра-ви-лось… — невнятно и глухо прозвучало в моечной, она втянула в рот второе яичко и ласкала уже оба.
— Какому отцу? Причем здесь он? — где-то на затворках сознания промелькнула мысль.
А затем, мазнув пальчиком по своей истекающей соками киске медленно начала водить им у меня между ягодиц. Я совершенно не обратил на это внимание, а зря! Через пару секунд тот, неожиданно растягивая колечко ануса, провалился внутрь и провернулся туда-сюда, словно массируя что-то расположенное прямо под мошонкой и членом.
— А-а-ааа! — от неожиданности заорал я не столько от боли, сколько от мгновенно возникшего оргазма.
Мой член негодующе дернулся, прижимаясь к животу, и туже меня скрутило, и я кончил, выплескивая горячее семя вверх. Гортанный крик, вырвавшийся из глотки, не успел затихнуть, а капли упасть, как повторный приступ со сладкой ломотой уже скрутил тело и я снова «салютовал вверх холостым выстрелом».
И опять замедленное кино. Меня корежило и выкручивало спазмами. Крупные выплеснутые капли медленно падали вниз. Искаженное похотью лицо тетки, её волосы и даже груди приподнятые руками параллельно полу.
Она медленно вытащила палец из моего ануса, и опять меня затрясло словно под