— Давай, давай, — Дену со сна тяжело было достичь точки, и мать уже задыхалась под его бешенными толчками. Как он любил свою мать. Как любил. Давай, ма, получи свою порцию. Давай, давай, давай.
Он уже ебал с закрытыми глазами, подведя их под потолок. Мышцы уже ныли, левую ногу свело от неудобного положения.
— Братик, — закричала вдруг его сестренка. Он открыл глаза и посмотрел на свою пятилетнюю Марту. Она втыкала матери уже из последних сил, стоя почти на корточках от удовольствия. Она развернулась лицом от него и выставила розовую попочку, подчеркнутую сдавившими низ ягодиц шортиками. — Оставь ее, — завизжала Марта, — доведи меня. Быстрее воткни мне в зад.
Ден высвободил член из материнского горла. Анна, задыхаясь, упала лицом на простынь и закричала в голос. Мальчик быстро спустил ноги с постели, подхватил девочку под животик, выпрямив ее ножки. Она выпустила из рук жезл, слепо схватившись за брата, чтобы не упасть. Ден правой рукой отвел ее полупопицу в сторону, обнажив для взгляда маленький вход ануса, и, преодалев головкой его сопротивление, загнал саой пенис внутрь. Коленки малышки подкосились, но брат догнал ее на полу и стал трахать в колено-локтевой позе. Также он подхватил левой рукой брошенный сестренкой жезл и в резонанс с движениями своего таза стал дрочить им мать.
Понадобилось всего несколько десятков мощных поступательных движений внутри девочки, чтобы Марта завопила от счастья и забилась в конвульсиях, выпуская несколько брызг из своей пизденки. От этих экстазных импульсов, попочка девочки начала сжиматься и разжиматься, что на член Дена подействовало так, будто его доили. Сперма подступила к залупе, Ден поскорее вытащил пенис из Девочкиной попочки и замер, остывая.
Марта поднялась на дрожащих ногах и неловко прошлась по комнате.
— Ффух, — она потерла лицо ладошками, пообмахивала себя ими. — Вот это да.
Неразрешившийся еще братик с вожделением смотрел на ее стройную фигурку, маячившую перед ним голенькой задницей и славными ножками. Ден осторожно взял себя за член и стал по-тихоньку подрачивать, оставляя семя в яйцах.
Походив по комнате, сестра остановилась напротив него. Заметила, что он стоит, мастурбируя и жадно пожирая ее глазами. Улыбнулась, становясь перед ним на колени.
— Что ж, давай, герой. Теперь тобой займемся.
Но она не успела даже в рот взять. Ден подрочил чуть-чуть быстрее и понял, что уже не сможет сдерживаться. Он лихорадочно попытался спустить маечку с груди девочки, оголил только один сосок и выстрелил. Струя семени попала Марте в скулу, она поморщилась и отклонилась.
— Эй, ты че, стой, — брат поймал ее за волосы и выстрелил вторым потоком ей на огромные синие глаза.
Следующий выстрел он направил на оголенный сосок, поднял член, залил пару раз ее пухленькие губки, а всё остальное обилие утреннего надоя вылил ей на шею, ключицы и плечо.
— Ну, вот, зря только одевалась, — посетовала Марта, растягивая перед собой маечку и недовольно наблюдая перламутровые кляксы.
— Ничего, так езжай. — Брат взял ее за подбородок и крепко поцеловал. Они выпустили языки и стали смаковать Денову сперму.
— Эй, Марта, а ну марш на тренировку, — подала голос мамаша. Она грозно посмотрела на Марту, и это выглядело довольно забавно, так как она всё еще лежала, раскорячившись, на детских койках и правой рукой неистово дрочила себе жезлом зад.
— Конечно, мам. Только снаряд верни.
Она выдернула из Аниной жопы жезл, облизнула его, взвалила на плечо рюкзак, подмигнула брату и пошла к двери, на ходу подтягивая штанишки.
2
Марк проснулся, немного полежал, но вдруг подорвался, как сумасшедший.
— Сегодня ж никого дома нет!
Да, такой праздник разменивать на глупый сон нельзя ни в коем случае! Родных не бывает дома крайне редко, поэтому этот день нужно целиком посвятить королеве Мастурбации, потому что, если продрочить весь день, не спуская, то за полночь, когда уж совсем будет невмоготу, можно выстрелить струей спермы аж до самой середины комнаты и спускать, кивая членом, по меньшей мере, минуту — так много семени там скопят одураченные дрочкой яйца. К тому же после первого сильнейшего оргазма, можно, не выпуская пениса из рук, немного подрочить и кончить второй раз, да причем еще сильнее, чем в первый. Не в том смысле, что обильнее, нет, в этот раз побежит только какая-то прозрачненькая жижка, но сильнее в том смысле, что оргазм будет сопровождаться легкой болью, настолько сладкой, что на ногах тяжело устоять.
— Да, — в предвкушении повторил Марк и побежал быстрее умываться.
Он выскочил в коридор, побежал мимо кухни в ванную и остановился. В кухне находилась мама.
— Ээ, привет, мам.
Марк оглянулся, прислушался, но в доме вроде бы больше никого не было.
— Так, — мать что-то доделала, быстро сняла и, скомкав передник, сунула его в шкафчик, — всё я ухожу. Смотри, не забудь на плите ничего. Остынет, уберешь суп в холодильник. Так, так, я побежала.
Мать пронеслась мимо него, Марк сказал про себя: «Фффууух» , и зашел в ванную. Он вытащил член, подошел к унитазу, но, вспомнив, что с мочой тоже можно поиграться, оставил затею опорожниться. Конечно, если сильно захотеть в туалет часам к четырем вечера, то можно залесть в душ и онанировать во время писсинга. Тогда ссать можно с еще большим удовольствием, а струя будет бить с такой силой, что достанет выше головы, если направить залупу вверх. И тогда можно всего себя покрыть ароматной теплой жидкостью, потому что: Потому что это кайф.
Марк почистил зубы и вышел. Мать обувалась. Он, выходя, скользнул взглядом по ее эффектным изгибам под обтягивающим платьем, и выключил свет в ванной. Мать выпрямилась, взяла сумку, подошла к сыну, все также на бегу чмокнула его в щеку сырыми губами, обдав духами и сверкнув перед его взглядом краешком лифчика в открытом декольте. Секундное чудо видения ее белой груди закончилось, она снова стала его матерью, выпрямившись, посмотрев по сторонам, не забыла ли чего, сказала на прощание, чтоб он никуда не ходил, и перед уходом улыбнулась ему. Снова это же чувство секундного умопомрачения колыхнулась где-то в утробе Марка, столь сексуальной показалась ему эта влажная улыбка еще молодой и стройной тридцатипятилетней женщины, но всё кончилось. Дверь захлопнулась.
Марк зашел к себе в комнату.
— На завтрак? Анальгин и две но-шпы.
Полез на верхнюю полку за содержимым своего портфеля, которое он принес вчера, зная заранее, что никого дома не будет. Нельзя было упускать такой случай, и ему пришлось пойти на всяческие ухищрения, чтобы раздобыть себе новый порно-журнал.
— О, да, — он просто хотел его съесть. Он стоял на стуле, разглядывая обложку, смакуя каждым мгновением набирающего силу члена, ворочавшегося при виде полных грудей модели, украсившей титульный лист.
Марк слез со стула, положил журнал на стол. Модель была просто совершенна. Хотя какая голая женщина для пятнадцатилетнего пацана будет несовершенна? Он яростно дрочил даже на ожиревшие тела древних старух из того странного порно-фильма, что он брал у Макса.
Вдруг дверь снова хлопнула.
— Блин.
Послышались частый стук каблуков матери. Марк судорожно схватил журнал и, порыскав глазами, швырнул его за шкаф. Дверь в его комнату открылась, показалась красивое лицо матери, повисшей на дверной ручке:
— Телефон забыла.
— Как всегда, — сказал Марк и сглотнул.
— Ну всё, я убежала, — она сделала губы трубочкой, целуя воздух, и исчезла. Снова удаляющийся стук ее каблуков и хлопок двери.
Марк присел на краешек стула, ожидая чего-нибудь еще. Затем осторожно выглянул в коридор. Вышел в него, прошелся до двери, послушал лестничную площадку. Решительно повернул щеколду. И стал проверять все комнаты. В спальне никого. На балконе тоже. У сестры только белье на полу разбросано, больше ничего. Зал безлюден. Кухня мертва.
— Отлично. Продолжим.
Марк пошел в свою комнату. По дороге он решил, что стоит перебраться в зал — там было гораздо светлей, чем в его комнате. Он подошел к шкафу и просунул руку под него, пытаясь нащупать порник.
Не тут-то было! У шкафа не было ножек.
— Вот блин.
Марк уперся в него плечом и немного подвинул. Схватил со стола линейку и пошарил ей возле стены. Журнал лежал слишком далеко, и линейка просто скользила по его глянцевой бумаге.
— Зараза.
Марк поднатужился и начал сдвигать шкаф в сторону, чтобы освободить для себя достаточно места. Когда такой промежуток появился, Марк, кряхтя, нагнулся и достал свою драгоценность. Выпрямившись, он обратил внимание на светлое пятно, появившееся на пыльной фанерке шкафа. Это был блик, падающий через какое-то отверстие из комнаты за стеной.
Марк сначала решил не придавать этому значение, но его тут же осенило, что это просто клад. Если эта дыра ведет в комнаты к родителям или сестре, то через нее легко можно будет подглядывать за половыми соитиями любимой мамочки или дефиле его фигуристой шестнадцатилетней сестренки. Он как умирающий от жажды к источнику припал к дыре. Это оказалось незаделанное место установки старой розетки. Панельная стена была не толстой, и обзор был вполне обширный. Но большую половину закрывал клок обоев. То, что Марк увидел, раздосадовало его. Открывшаяся его взгляду часть комнаты не была ему знакома. По всей видимости, этот лаз вел к соседям.
— Интересно к кому, — пробормотал Марк, напрягая память и пытаясь понять, кто мог здесь жить.
Марк поискал ножницы подлиней и вернулся к своему наблюдательному посту. Сидеть там было неудобно, и он отодвинул шкаф еще дальше, инстинктивно пытаясь закрыть шкафом свое окно, чтобы в отверстии с его стороны по-прежнему было темно. Таким образом обезопасив себя, Марк просунул ножницы в отверстие, отрезая мешающие обои. Аккуратно надрезав их по кругу, он оставил недарезанными пару миллиметров, убрал ножницы, просунул руку, и потянул краешек на себя. Обоина оторвалась, и Марк затащил ее внутрь.
Его взору предстала комната с яркими обоями, компьютерными столиками и двумя кроватками, сдвинутыми вместе.
— Детская, твою мать, — проговорил Марк, внимательно все оглядывая. — Только вот чья?