Незнакомец в метро, хотя и не сидел, но все остальное позволяло сделать определенные выводы в его пользу. «Ого! — подумала я. -Хороший средний рост, крепкая переносица, возраст Иисуса Христа: лучший вариант!»
Свою заинтересованность в мужчине, который мне приглянулся в сексуальном плане, я тоже даю ему понять языком жестов. «Прихорашиваюсь» , убирая волосы, падающие на лицо, откидываю их за спину. Бросаю продолжительные взгляды и при этом провожу языком по губам, увлажняя их, что, кстати, непроизвольно, как сейчас помню, сделала и тогда в метро. Кроме того, поглаживаю какой-нибудь цилиндрический предмет, оказавшийся под рукой, например, сигарету, хотя и не курю, или ножку бокала, показывая, тем самым, что у меня на уме и что могу делать. А тогда вслух произнесла нечто банально-провинциальное:
— Увы, покой нам только снится…
— Но вы, надеюсь, не откажетесь послушать отличную музыку у ночного камина, почитать стихи, посмотреть живопись? . . -спросил незнакомец. -Нет-нет, не торопитесь отказываться. Вас ждут необыкновенные впечатления.
— А вы, случайно, не Синяя Борода? -съиронизировала я.
— Помилуйте, неужели вы не видите, что я-ваш раб и слуга покорный.
Могучий и неожиданный напор захватил меня буквально как смерч и, вопреки своему правилу не вступать в контакт со случайными людьми, я, заинтригованная, на сей раз отступила от него. Мужчина располагал к доверию, да и чисто по-женски мне было лестно, что я ему действительно понравилась и он во власти эмоций, а не вздумал взять меня просто напрокат, как девушку такси.
Мне было приятно сознавать, что на сей раз незнакомый мужчина видит во мне не проститутку, иначе вел бы себя совсем по-другому, а просто женщину, что я произвела на него большое эмоциональное впечатление своей внешностью и вызвала столь сильное желание.
— Благодарю покорно, —
— Так, любезнейший, откройте рот! Шире, шире, ещё шире!
— Доктор, я не понимаю: вы хотите только посмотреть или туда войти?
в тон ему сказала я и предоставила ему полную возможность уговорить меня окончательно.
— Это не очень далеко, -уточнил он, -район метро «Аэропорт».
И мы отправились. Однако дорога оказалась более сложной, чем мне пообещали. От «Аэропорта» он неожиданно взял такси, сказав, что автобус в этот час ходит редко, хотя здесь и недалеко. И мы двинулись куда-то, как я понимаю, в сторону Октябрьского поля. Наконец прибыли. Громадный с иголочки новый дом стоял в укромном месте, демонстрируя все признаки фешенебельности. Оригинальная внутренняя планировка обеспечивала максимальную изолированность квартир. На свежевыкрашенных в бежевую краску лестничных пролетах было просторно и прохладно. Лифт внутри сиял зеркалами, как хрустальный ларец.
Когда же мы вошли в квартиру, взору представился изысканный, несколько в восточном вкусе интерьер, овеваемый тонкой смесью ароматов корицы, магнолии и… церковного ладана. Так, по крайней мере, мне показалось. Был и настоящий, искусно оформленный камин, поразило множество книг, икон, картин, предметов церковного ритуа¬ла и народных ремесел, а также свечей художественной работы. Обилие электрическ их светильников и изобретательных подсветок и даже, как выяснилось позже, что-то вроде театрального цветного стробоскопа, создавали загадочные эффекты ночной музыки. Мне почему-то вспомнилась квартира героя фильма «Экипаж» , где впервые блеснул Леонид Филатов. «Здесь все для кайфа» , — говорила каждая вещь…
— Давайте знакомиться. Меня зовут Олег. Вы же можете назвать себя любым именем.
— Ну, допустим, Лара, — отозвалась я и бухнулась в уютное кресло у камина. И сразу, как по щучьему велению, передо мною на столике оказались апельсины, бутерброды с сыром и белой рыбой и даже яблочный пирог. Появился итальянский, вермут, еще какие-то живописные бутылки.
— За встречу, за встречу, — суетился и припевал Олег. — Прекрасный повод, чтобы осушить пару бокалов. Вы что предпочитаете: наши вина или заморские?
— Не беспокойтесь, вино не моя страсть, — охладила я пыл хозяина, давая понять, что мои желания не находятся в зависимости от алкоголя, как принято считать. Мне для этого «принимать» не нужно. В моей «древнейшей профессии» я стараюсь не терять голову.
— Ну, тогда музыка! Здесь, кажется, новый ролик «АББА» — неподражаемые шведы. А хотите — старину матушку, Френка Синатру, к примеру, или Пинк Флойд. Могу предложить еще блок новейших аранжировок из музыки Моцарта, Чайковского, Сен-Санса, Шопена. У нас есть даже два ролика джаза сороковых годов, Глена Миллера…
«У нас — что это должно означать? — насторожилась я. — Кто здесь, собственно, живет? Чья это хата. А впрочем, не все ли равно теперь, когда я уже здесь и сюжет начал раскручиваться. Раз уж пошла на авантюру — должна быть готова ко всему».
— Пусть будет Бах и Шопен, голоса вечности, — сказала я. — Олег, вы очаровательный хозяин. Бокал сухого вина я с вами все-таки выпью.
— И с нашими пирогами, — подхватил он. Слово «нашими» на сей раз уже не показалось мне странным. Оно как бы относилось к нашему «семейному» застолью. Потом он читал из Блока и Пастернака, знаменитые стихи доктора Живаго. А в промежутках приговаривал:
— Вы же, Лара, роскошная Лара…
Видно, ему чем-то импонировало совпадение моего придуманного имени с именем героини романа Пастернака.
Но и я не осталась в долгу. Под звуки гордого и скорбного ноктюрна Шопена до-минор пришли на память строчки из Тютчева и Лермонтова («И ненавидим мы и любим мы случайно…») . А потом и целый каскад «ночных стихов» раннего Блока: «В часы безмолвия ночного тревоги отлетают прочь…» или «Отзвучала гармония дня, замирают последние песни…»
Вдруг он поразил меня декламацией моего любимого блоковского четверостишья, совершенно, как я думаю, не известного современной молодежи:
Мы оба влюблены в один и тот же сон,
Нас вынесла волна — и укатилась с шумом.
Ты ль жарче влюблена, иль я страстней влюблен,
Какое дело нам! Мы не поверим думам!
С этими словами он кинулся ко мне быстрым кошачьим прыжком и мгновенно очутился на поручнях моего кресла. В отсвете интимного освещения, струившегося из торшера, блеснула молния ширинки брюк, которой Олег в мгновение ока «вспорол» себя, чтобы извлечь свое богатство, лучшее из всех яств, которые он мог мне предложить. Передо мной возник великолепный член с пламенно алеющей головкой, напоминающей по форме крымское яблочко. Достойное оружие профессионального охотника.
— Возьми же, возьми скорей, — требовательно шептал он тоном, не допускающим никаких возражений. — Скушай его! — И со стоном, больше похожим на рычание, пригнул мою голову к себе.
«Почему бы и нет? — мелькнуло у меня. — Могу же я позволить себе порой заняться сексом и не профессионально, а в свое удовольствие, тем более, что партнер мне действительно симпатичен, вызывает желание. А что касается финансовой стороны, которая во всех случаях немаловажна, то этот вопрос не будет отвлекать, если его решить заранее. Вспомнился анекдот:
«Не знаю, девушка, что бы я дал, лишь бы провести с вами ночь.» — «Извините, -отвечает она, — но это я должна знать заранее»».
Пока что для начала решила показать товар лицом. Дала понять, что он может не сомневаться в моей готовности пойти навстречу, отбросила все светские условности и церемонии, как ненужный хлам, хотя поначалу мне показалось, что все будет совсем по-другому, интеллигентно и деликатно. Но уж раз он предпочел вот так сразу взять быка за рога, то я не против.
Одно дело минет любимому мужчине, когда вся растворяешься в нем, не думаешь о себе и стремишься самозабвенно прежде всего доставить максимум наслаждения ему. Другое- когда исполняешь минет очередному клиенту и во всем контролируешь себя. В этой ситуации люблю наблюдать за реакцией мужчины и про себя радуюсь своему искусству и умению.
Без всякого бахвальства могу сказать, что мы, женщины, если над нами не тяготеет стеснительность и застенчивость, более изобретательны в сексе, чем мужчины. Те по-своему грубы, а мы утонченнее и придумываем еще многое с учетом своих возможностей, которые мужчинам неведомы. Мужчине подчас и в голову прийти не может то, до чего может дойти женщина в своих ласках, если она любит, или проститутка, если хочет быть приятной клиенту во всех отношениях, как чеховская Душечка. Наш арсенал нежностей поистине неисчерпаем.
Олег предложил мне взять головку в рот и, конечно, считал, что я, удовлетворив его просьбу, начну опускать и поднимать голову, как делает минет большинство женщин. Но для меня это был давно пройденный этап. Старшие товарищи, а потом и опытные клиенты научили меня настоящему куннилингусу, посвятив в его секреты. А один детский поэт, который при всех правителях всегда был в фаворе, оставляя мне свою визитную карточку, сделал на ней трогательную дарственную надпись в виде отеческого совета, как своей юной читательнице:
Когда ласкать берешься хуй,
Прикосновенья чередуй:
То поцелуй, то полижи,
То пососи, то подыши,
Не чая словно в нем души,
Как и во всем, что окружает
И нашу жизнь украшает.
Я тогда подумала, что этот вдохновенный опус он мог бы предложить какому-нибудь издательству вроде «Малыша» , чтобы оно выпустило его в виде ширмы, снабдив выразительными картинками.
Мне же было достаточно нескольких наглядных уроков, чтобы овладеть этим удивительным искусством. Дальше я уже сама совершенствовала его и продолжаю это делать до сих пор, потому что чувствительность члена у каждого мужчины индивидуальна. У каждого свои эрогенные точки на головке и по всему члену. Я стараюсь отыскивать их языком и пальцами сама; приглядываясь при этом к реакции клиента, и не стес¬няюсь спрашивать, что и где ему особенно приятно.
Интенсивное и жадное сосание члена не укрепляет его, не усиливает эрекцию, как полагают некоторые женщины. Считают, что после такого минета мужчина примется тереть их с утроенной силой» Наоборот. Такой вид минета ослабляет член, и когда он после такой «процедуры» оказывается во влагалище, то слабеет, потому что оно по сравнению с подвижным ртом, в котором орудует верткий