На улице была теплая летняя погода, другой в этой части света в принципе и не бывало! Стоял чарующий запах цветущей сирени, раздавался редкий стрекот цикад и не души вокруг, не считая часовых и одного монаха, прошедшего мимо и подозрительно посмотревшего на меня своими карими глазами из под капюшона, или он не был монахом, но это было не моё дело. Отбродив по тихим улочкам несколько часов и выйдя на центральную площадь я обратил внимание на главные городские часы показывающие что скоро полночь и быстрым шагом пошел к Морне.
Оставалось всего с десяток метров, как вдруг услышал шум. Во всех окнах её дома горел свет, а у входа стояли несколько стражников, которые никого не впускали внутрь, в том числе и меня как бы я не рвался. Однако, к моему удивлению, вышедший ректор, увидев меня, незамедлительно приказал пропустить, я чуть было буквально не сбив с ног ректора, который что то хотел мне сказать. Вся мебель в гостиной была перевернута, книги лежали изорванные в клочья, посуда разбита в крошку. Затем я увидел то чего боялся, но меньше всего ожидал. Посередине комнаты лежали в черных балахонах
— Надо говорить: «Пациент думает, что себя плохо чувствует».
На следующий день медсестра подходит к доктору:
— Доктор, пациент из пятой палаты думает, что он умер.
, лежали два мертвых человека, а рядом с ними… она.
Я стаял, тяжело, замерев от ужаса, разочарования и ощущения собственной беспомощности в данной ситуации.
— Успокойся парень — сказал ректор, подойдя ко мне и положив руку на плечо — Ничего уже не изменишь!
От услышанного я упал на колени и пустил слезу.
— Это я виноват сэр — ударив кулаком в пол сквозь зубы, выкрикнул я — Я был рядом. Я мог успеть. Я. . я видел одного из них на улице и прошел мимо.
— Здесь нет виноватых! — громко сказал ректор, так что все присутствующие посмотрели на него — Это были наемные убийцы, а не банда воришек, ты же не собирался остановить их своим так сказать «оружием«.
— Да, наверное, вы правы! — вставая с колен и приходя в себя, сказал я — Кто их послал? Что им от неё надо было?
— Скоро узнаем — с уверенность сказал ректор и убрал руку с моего плеча.
— Каким образом? — заинтересованно спросил я, наконец, придя в себя и вытерев слезы.
— Стража успела взять живьем одного из них — ответил он, глядя, как стражники уносят тела — Но есть одно «но». У нас нет палача, который смог бы провести допрос. Мы давно не нуждались в их услугах. Придется отправить запрос в столицу.
От этих слов моя кровь закипела, тьма окутала мой рассудок.
— Ни надо — грубым утробным голосом промолвил я, обратив на себя внимание окружающих.
Все замерли, удивлено посмотрев на меня. Все кроме ректор, который даже не шелохнулся.
— Я сделаю это — продолжил я.
— Парень, парень успокойся — торопливо промолвил ректор оглядывая взором обративших на меня внимание людей и махнул им рукой, они отвернулись и продолжили заниматься своими делами — Ты когда-нибудь этим занимался? Ты вообще представляешь чем будешь заниматься? Что тебе вообще…
Ректор осекся, видя, как я не отрывая глаз смотрю за тем как выносят тело Морны.
Хм — задумчиво промычал он — Ладно дело твое. Готовься. Завтра вечером я покажу тебе комнату для пыток. Прикажу прислуге там прибраться к твоему приходу. Пойдем! Тебе надо выспаться.
Ректор повел меня в расположение академии, с его дозволения меня впустили в казармы. Но спать я не мог, как велел мне ректор. Меня мучили мысли о том, что всё-таки я виноват в случившемся, что теперь, не узнаю, чего хотела от меня преподавательница. Весь день я провел, готовясь к тому, что меня ждет, и, когда подошло время, ректор лично пришел за мной и проводил меня на место.
И вот я на месте. Сижу за столом и попиваю для храбрости вино, кувшин с которым наверняка поставили по приказу ректора. В голове стали прорисовываться пьяные планы того, как медленно и методично буду убивать этого ублюдка. А потом скажу, что он был, очень крепок и ни в чем не сознался, как я не старался. Но через пять минут всё мои планы начали идти прахом, когда двое стражников привели… её!
Она была одета в черную майку без рукавов, черные короткие облегающие штаны и черные кожаные сапоги, на щеке красовалась татуировка в виде черного ворона, на лбу, под волосами заплетенными во множество мелких кос, красовались маленькие рожки, а сзади торчал, покачиваясь, длинный остроконечный хвост. Это был — тифлинг. По-моему так называют этих полукровок. Грязное кровосмешение людей с демонами. Ужас! Смуглокожая, кареглазая… тварь! Я читал, что комбинации демонических признаков у этих «людей» могут быть самыми замысловатыми и отвратительными. Этой девочке в некотором роде повезло, могло быть и хуже.
Она вся извивалась, кричала, что бы её немедленно отпустил, покрывая нас бранными словами и грозясь расправой. Я молча встал из-за стола и, подойдя вплотную, ударил её кулаком в живот. Она замолчала и опустилась на колени. Охранники удивленно на меня посмотрели.
— Хватит на меня пялиться! — полупьяным голосом сказал я — В кандалы её и свободны!
Я показал пальцем на кандалы, что были закреплены к полу посредине комнаты, стражники без замедления выполнили приказ и пошли к выходу, сообщи мне у меня, по приказу ректора, есть три часа до их возращения. Похоже что он поставил это дело под личный контроль. По-моему это очень интересно?! Когда парни ушли, я поставил кувшин с вином на стол, снял с себя пропитавшуюся от волнения потом рубашку и направился к ней.
Стоя на коленях и жадно глотая воздух, она смотрела мне в глаза, следя за каждым моим шагом, лишь издавая, что-то наподобие рыка, выдаваемого ею сквозь оскаленные зубы в попытке показать передо мною свою стойкость и смелость. Наклонившись к ней, резко схватил её за волосы и подтащил ближе к себе.
— Ну что ж сука — грозно сказал я, лаская рукой её щеку — сейчас ты поплатишься за то, что сделала.
— Я ничего тебе не скажу, урод! — ответила она и плюнула мне в лицо.
— Тварь! — крикнул и с силой дал её пощечину.
Выдавив короткое «ай» , она отвернула от меня лицо.
— Встать! — дернув её за волосы вверх так, что ей пришлось снова встать во весь рост, рявкнул я — Понравилось? Это называется болью, если ты не знала.
— Я з… — тихо буркнула под нос она.
— Что? — переспросил я, приблизившись, я к ней так, что бы мои глаза смотрели на неё в упор.
— Я знаю, наверное, что-то вроде вот этого? — сказала она и ударила меня коленом в пах.
— Мразь — громко выкрикнул я и ударил её еще несколько раз коленом в живот заставляя снова, опустится на колени.
— Ну сейчас я тебе покажу, дрянь! — выкрикнул я и вытащив торчащий сзади моих брюк кинжал, нанес ей скользящий, от кончика губ до уха, глубокий порез.
— И это все? Щекотно! А тебя не учили что при допросе голову желательно не трогать? — коротко с усмешкой сказала она и тут же осеклась, увидев в моей руке ремень, обшитый металлическими заклепками с заостренными концами, а на конце красовалась бляха с выбитой на ней странной формы головой с ветвящимися во все стороны рогами. Это был подарок учительницы.
— А я не допрашивать тебя сюда пришел! — произнес я, сжимая ремень ещё крепче, как что послышался характерный скрип кожи — Что к этому не готова была? Тем хуже для тебя!
— Давай урод! — с неуверенностью в голосе выкрикнула она и встала на четвереньки, подставив мне спину.
— Смело! — с улыбкой произнес я и стал из-за всех сил хлестать её по спине.
Она кричала от боли, с каждым ударом все сильнее и сильнее. Но я и не собирался останавливаться, её мучения были мне в удовольствие. Поняв это, она сжала кулаки и стиснула зубы, но силы были на исходе и вскоре, тяжело дыша, упала набок. Жалкая картина! Она лежала, поджав ноги к животу и закрыв лицо руками, тихонька всхлипывая. Вся такая беспомощная.
Хм… . В моей голове промелькнул мысль! Ведь я не знаю, чего хотела от меня учительница, зато четко знаю, чего хотел бы от неё я! Но так и не получил. С этими мыслями я толкнул её ногой и приказал лечь на спину. Она послушно выполнила моё указание. Я присел к ней на живот, взял её за руки и развел их в стороны. Немного посмотрев на меня заплаканными глазами, она отвернулась, предоставив на обозрение порезанную щёку.
Я стал трогать её. Сначала по щеке, затем по шее, опускаясь всё ниже. В моих руках оказались её небольшие грудки, Потеряв рассудок, я стал жадно их мять. Её дыхание участилось, она зашевелила пальцами рук и заерзала ногами. Нравиться? Я взялся за набухшие соски и, немного помассировав, слегка сдавил их. «Ах» — послышалось из её рта. Она посмотрела на меня, но не так как раньше, в её взгляде больше не был огня, желания борьбы, той смелости, с которой её сюда привели, она скорее смотрела умоляюще, как бы прося, прекратите все это. Я ехидно улыбнулся:
— Успокоилась? Вот и хорошо! Подожди, я сейчас вернусь.
Встав с неё, пошёл к столу, она вопросительно проводила меня взглядом. Бросил ремень и вынул из штанов куски дерева, которые до её удара коленом были защитным гульфиком, и присел отдохнуть. Но надолго задерживаться не стал и, отхлебнув вина и взяв кинжал, снова направился к ней.
— Приступим? — с улыбкой сказал я и начал медленно, начав со стороны живота, разрезать её майку.