Летом после 10 класса мне пришёл срок ложиться в больницу на обследование от военкомата. Надо ли говорить, что тратить неделю своего лета на то, чтобы валяться в больнице, я не хотел, однако, деваться было некуда. У самого входа в больницу был «пост» — ученический стол со стоящим за ним стулом, на котором сидела медсестра. Рядом стояла ещё одна — высокая, под два метра статная дама лет 30 со спускавшимися до плеч белыми (скорее всего, крашеными) кудрями в кипенно-белом халате с табличкой на небольшой (относительно роста) груди. Под ним угадывалось (а иногда и просвечивалось) одно только бельё (кажется, белое в цветочек )). Не успел я раскрыть и рта, как эта
— Немедленно прекратите курить! — шипит она. — Вы разве не видите? В помещении ребенок!
До дитя далековато, и павильон хорошо проветривается, но мужичок смущается и гасит окурок.
В это время молодуха с ребенком достает пачку «мальборо», вынимает сигарету и прикуривает.
Защитница детских прав смотрит на эту сцену с ошеломленным видом, потом, поймав на себе укоризненный взгляд ошельмованного ею мужичка, встает и молча выходит из павильона.
, последняя, грубовато обратилась ко мне: — Ты по диспансеризации? — она назвала мою фамилию. — Да. — Хорошо, я, — она представилась, — в основном, сегодня буду тобой заниматься. Для начала, назови, -она кивнула на сидящую за столом коллегу, — своё полное имя, возраст, дату рождения. Я сделал то, что мне говорили. — Так… теперь, документы взял? — Да. — Я протянул ей пластиковую папку. — Хорошо, халат, пижаму, спортивки, что-нибудь такое? Я кивнул. — Ну, я практически счастлива, идём. Взяв меня под локоть, она быстро повела, почти потащила меня по полутёмному коридору. Первой остановкой на нашем пути была обшарпанная дверь с надписью «камера хранения». Постучавшись, и получив разрешение, медсестра втолкнула меня в небольшую светлую комнату, перегороженную решёткой. Рядом с ней за длинной стойкой сидела полная рыжеволосая дама средних лет. — Сдаваться пришёл? — Усмехнулась эта, последняя. — Ценные вещи есть? Я отрицательно покачал головой. — Карманы выверни. Я вывернул оба боковых кармана на своих шортах. — Ясно, это хорошо, теперь раздевайся до трусов, одежду мне. Я вопросительно посмотрел на присутствующих женщин, но, видя их лица серьёзными, не заставил себя просить дважды, к тому же, я в тайне этого ждал. И обе они очень скоро увидели, насколько сильно… Окинув меня взглядом, сотрудница камеры хранения чуть улыбнулась, затем уже строже произнесла: — Фамилия, инициалы. Я назвался. — Полных лет тебе сколько? — 16. Собеседница записала что-то в журнал, после чего унесла мои вещи за решётчатую перегородку, откуда вернулась с пластмассовым номерком. — Держи, только не теряй. — Мы можем идти? — спросила приведшая медсестра. — Да, хорошо, что он пустой пришёл, с бумажками возни меньше. — Хорошо, идём, — она грубо взяла меня за локоть. — П… подождите, но ведь… — Тьфу, подумаешь, — вмешалась гардеробщица, — у нас и девочки не стесняются, а ты мальчик, больница же! — Вот именно, — медсестра дёрнула меня за локоть и мы вышли из кабинета. Путь наш лежал, как оказалось до самого конца довольно длинного коридора, и потом по лестнице на второй этаж. По дороге нам встретилось несколько женщин, некоторые из числа которых даже не были в белых халатах. Но и их, по видимому, я мало интересовал, как выразилась по этому поводу медсестра: — Никому ты здесь не нужен, это ведь для дела надо. На втором этаже мы сначала подошли к стойке регистратуры, где женщине, довольно похожей на предыдущую сотрудницу, мне вновь пришлось назвать свои данные и отдать документы. После этого мы зашли в палату, в которой я пока должен был пребывать в одиночестве, где оставили вещи. — Так, ну, а теперь самое интересное, — как-то странно улыбнулась моя провожатая. — У нас, видишь ли, нашли некоторые нехорошие болячки, и с тех пор каждый поступивший проходит санобработку, пойдём в ванную. Дверь ванной, стоило нам зайти, женщина закрыла на ключ. Этот самый звук — простой металлический щелчок подействовал на меня так, что я ощутил мощнейшую эрекцию. — Снять трусы, — сказала приказным тоном медсестра, делая вид, что не замечает произошедшей во мне перемены. Стоило мне освободиться от последней детали одежды, как член мой встал торчком, а на кончике его появилась белая капелька. Мельком взглянув на него, она чуть заметно улыбнулась. — Сядь, — медсестра кивнула на табуретку и стала искать что-то в ящике за моей спиной под чуть слышный звук падающих с кончика капель. Через какое-то время она вынула оттуда ручную машинку для стрижки волос. — Сейчас больно будет, — продолжила она, -но ничего не поделаешь. Машинка, и правда, очень и очень больно вырывала волосы чуть не с корнями. Но эта самая боль в купе с ощущением на собственном плече руки с длинными и тонкими пальчиками, оканчивавшимися короткими, но ухоженными ноготками и сознанием того, что со мной, полностью обнажённым всё это делает женщина, причём, молодая, вскоре сделали своё дело. Но до окончания этой неприятной процедуры мне пришлось терпеть. — Так, встать. — Произнесла медсестра, закончив. — Иди намочи головку, а то нам тут с тобой ещё долго. Я сделал, что мне говорили. — Подойди к унитазу, нагнись. Немного недоумевая, я подошёл к стоявшему здесь же санузлу, по всей видимости, уже давно использовавшемуся лишь для того, чтобы сливать туда воду после мытья полов, и прочая. — Рот открой. Не успел я это сделать, как два пальца оказались у меня в самом горле, проникая всё глубже и глубже, пока не… — Стань прямо, — коротко бросила медсестра, отмывая руку от остатков моей рвоты, — подожди немного. — Теперь иди сюда, залазь в ванну. Включив душ (из которого сначала пошёл кипяток, а потом ледяная вода), она начала тщательно намыливать меня со всех сторон, не особенно заботясь о том, что мыло попало мне в глаза, по-видимому, она относилась ко мне, как к рабочему материалу, пока не дошла до промежности. Её она, почему-то решила вымыть особо тщательно и чуть нежнее, чем остальные части тела. Мой член встал колом прямо у неё в руке, но не то она не придала этому значения, не то находила данный факт забавным и хотела немного поиграть, но только темп движений её рук становился всё чаще (по крайней мере, мне так казалось), я попытался, было освободиться, но, продолжая делать это одной рукой, другой она плотно схватила меня за талию. Оставалось только, тихо постанывая сквозь зубы, ждать неизбежной развязки… Так я кончил не по своей воле. После этого она занялась моим ногами, затем, ополоснув всё той же ледяной водой, как ни в чём не бывало, произнесла: — Всё, надевай трусы, иди в палату. Позже я ещё к тебе подойду, температуру надо померить, и направление на обследования дать. — Хорошо, спасибо. — Не за что… И, хоть это и не моё дело, но нашёл бы ты себе подругу, а то, правда, неудобно как-то… во всех смыслах… Конец