Что толку отрицать? Последние события и собственная реакция на них как Гарри, так и Рона отчётливо показала, кто из них и чего именно хотел в действительности.
Начиная с той сцены в библиотеке.
— Что же теперь? — Рон медленно поднял на собеседника наполненный ужасом взгляд. — Нельзя же ведь…
— Нельзя, — подтвердил Гарри, ещё рассматривая пол.
Но видя там отнюдь не фигурные четырёхугольные плиты — вовсе нет — видя там всплывшую из глубин памяти картину Гермионы разбушевавшейся, Гермионы кипящей, напускающей на Рона в припадке ревности стаю остроклювых созданий.
— Она нас убьёт, — бесцветным голосом произнёс Рон. Мысли его, видимо, двигались в том же направлении. — Прямо в первые же мгновения.
— Потом, возможно, пожалеет, — невесело заметил Гарри.
— Но будет поздно.
Рон скривил губы.
Даже если подобной развязки удастся избежать, как потом жить и учиться вместе дальше? После всего произошедшего, после всех всплывших тайн, включая и откровения самой Гермионы? Даже если она их выдумала под действием заклинания, всё равно, каково ей будет вспоминать о том, как она весело рассказывала Рону о своих фантазиях перед сном?
Он вспомнил последовавшее за этим.
Его стало слегка трясти.
— Эй. — Гарри коснулся его плеча. — Не паникуй. Можно ведь будет придумать что-нибудь.
— Что? — глухо спросил Рон.
«Гермиона, уж прости пожалуйста, — молниеносно представилась ему его будущая оправдательная речь. — Да, мы расколдовали тебя слишком поздно, поскольку нам понравилось любоваться тобою голой, а ещё выяснилось, что я в глубине души не прочь спустить тебе в ротик, но это ведь ничего, не правда ли? Мы же друзья?»
Его бросило в жар, затем — в леденящий холод.
— Лучше бы всего этого не было, — произнёс он, закрыв лицо руками. — Лучше бы всего этого никогда не было.
Откуда-то из бесконечной мглы до него донеслись слова Гарри:
— А это мысль.
Рон вздрогнул, почему-то мгновенно придя в себя и широко распахнув глаза.
— Хроноворот?
— Прошлое нельзя изменить с его помощью, — отрезвляюще покачал головой Гарри. — Подправить можно только те его части, которые неизвестны в точности.
— Тогда что…
Гарри помолчал некоторое время.
— Как мне удалось недавно выяснить не без помощи Гермионы, — медленно, с явной неохотой подбирая слова, выдавил он, — существуют разные виды чар лишения памяти, от примитивного Обливиатуса до более сложных и избирательных. Как правило, реально применяется всё же традиционный Обливиатус — более тонкие чары обычно требуют несколько более глубокого сосредоточения и могут быть разрушены в случае упорного сопротивления объекта.
— Значит, ты предлагаешь? . .
Гарри упорно избегал встречаться взглядом с Роном.
— Я ничего не предлагаю.
— Но…
— Ты сам сказал, что так больше нельзя.
Крыть было нечем.
* * *
— Ты запомнил?
Рон кивнул.
— Как только она появляется на пороге — или в любой иной удобный момент — ты применяешь Авто Крациус. Сразу за этим, без перерыва, я использую «Обливио эксплицитус».
Разговор происходил в гостиной комнате, ведясь на полуприглушенных тонах.
— Получится ли? — слегка нервничал Рон.
— Заставить меня забыть сегодняшний входной пароль у тебя получилось неплохо. Так что не стоит волноваться.
Занавесь в нескольких десятках шагов от Гарри и Рона чуть-чуть всколыхнулась.
— Вот и я, — устало выдохнула Гермиона, проникая в гостиную. — Профессор Снейп в очередной раз перешёл все границы, включив в задание элементы программы за следующий курс. Пришлось немного задержаться, чтобы помочь Невиллу.
В первое мгновение палочка в руке Гарри было дёрнулась, чтобы нацелиться на подругу, а рот было уже приоткрылся, готовясь произнести контрзаклинание.
Но он так и не решился.
Это же была Гермиона. Такая привычная. Такая своя.
— Чем занимаетесь? — осведомилась тем временем Грейнджер, оглядывая друзей. — Секреты строите?
Гарри сам не заметил как покраснел. Чересчур уж в точку, сама того не ведая, попала она.
Сделав несколько шагов к своему креслу возле камина, она вновь окинула взглядом Гарри и Рона.
В глазах её на миг будто промелькнуло нечто странное.
— Крам в своё время рассказал мне об одной интересной карточной игре, распространённой у них в Дурмстранге, — проговорила она, умостив ступни ног на краю кресла, а колени — зябко подтянув к подбородку. Сегодня, впрочем, одеяние её было не особо эпатирующим: вполне заурядные светло-серые брюки и не менее обыденная серо-розоватая рубаха. — Называется «дурак». Fооl, если по-нашему.
Рон невольно фыркнул.
— Самокритичное название, — произнёс он, косясь меж тем в сторону друга.
Гермиона лукаво улыбнулась.
— Если уж тебе так интересны правила, мы бы могли и сыграть несколько партий на троих напоследок. Если, разумеется, — тут она перевела взгляд на так и не способного с чем-либо определиться Гарри, — вас не слишком серьёзно торопят иные дела.
Под её взглядом Гарри пробрало волной ледяной стужи. Почему-то у него возникло странное чувство, что Гермиона Грейнджер целиком и полностью в курсе их плана.
— Конечно, — смущённо кашлянул он, пытаясь совладать со ступором. И стараясь придать голосу бодрые интонации. — Почему бы и нет?
По возможности незаметным движением он укрыл палочку во внутреннем кармане мантии, краем глаза видя, как Рон делает то же самое.
— Каждый получает на руки по шесть карт, нижняя карта колоды устанавливает козырную масть и кладётся поперёк колоды так, чтобы её титул был отчётливо различимым. Очерёдность ходов устанавливается вытаскиванием карт наугад из середины колоды…
Гермиона, разъясняющая правила загадочной северной игры, находилась в своей излюбленной стихии.
То, что она любила и умела делать всегда.
Разъяснять.
— Значит, я могу подкинуть десятку бубей?
— Можешь, — чуть улыбнулась Гермиона одними кончиками губ. — Можешь, Рон.
— А короля?
— Нет.
— Но король мог бы побить девятку.
— Мог бы. Но в этой схватке король ещё не применялся. Подбрасывать можно только карты уже использованного здесь ранга.
— Использованного во время игры?
— Нет. Использованного во время текущей, — Гермиона провела ладонью над кучкой лежащих на столе рубашками книзу карт, — схватки.
— Глупая игра, — выдохнул Рон.
Гермиона посмотрела сначала на него, потом на Гарри.
Врача его родного.
Чем дальше этот врач уйдёт,
Тем лучше для больного!
В глазах у неё что-то едва заметно блеснуло.
— В принципе, — проговорила она, — можно было бы сделать эту игру намного более интересной. Мы ведь сейчас играем ни на что, играем ради чистого азарта, не правда ли? Но мы могли бы и ввести высокие ставки.
Гарри смущённо кашлянул.
Что-то ему подсказывало, что Гермиона говорит не о кнатах, не о сиклях и не о галлеонах.
— Какие ставки? — вторя его мыслям, спросил Рон. — Выполнение учебного задания на вечер, что ли? Не на золото же нам играть.
Улыбка скользнула вновь по губам Гермионы.
— Почему же на золото? И разве мало, помимо учебного задания, желаний, которые можно исполнить?
На мгновение руки её оказались скрещены на груди, заставив бесформенную серо-розоватую рубаху чуть чётче облечь её тело. Жест этот мог бы выглядеть неловким, не догадывайся смутно оба зрителя о его подоплёке.
— Пусть, например, — Гермиона сглотнула слюну, — проигравший снимет с себя всю одежду, прямо при всех, на глазах у победителей. Мне кажется, желание избежать этого будет достаточным стимулом, чтобы стараться не проиграть?
— Но…
Рон смятенно взглянул на Гарри. Тем, в свою очередь, опять овладело чувство сюрреализма происходящего.
Сцены произошедшего несколькими днями ранее, ещё в библиотеке, а также чуть позже, с Гарри и с Роном по отдельности, — как легко было забыть о них, подвергнув цензуре сознания и выкинув из своей памяти, покуда Гермиона продолжала большую часть времени вести себя как подобает. Теперь, однако, стандарт поведения опять был разломан и волны безумия, казалось, с тысячекратно возросшей силой захлёстывали реальность.
Или, быть может, так казалось лишь потому, что на этот раз — впервые после того случая в библиотеке — они с Роном наблюдали происходящее вдвоём, что заставляло с особенной чёткостью ощутить стыд и неуместность этого?
— Или вас так сильно отвлекают ваши таинственные секреты, — Гермиона едва заметно усмехнулась, — что нет даже времени на игру?
Она с недовольным видом поджала губу. Чересчур даже недовольным, как показалось Гарри.
Будто переигрывая.
— Ну… — Гарри замялся. Метнул взгляд в сторону не менее растерянного Рона. — Хорошо.
— Конечно, — поддакнул Рон.
Гермиона снова мягко улыбнулась, извлекая из своего веера карт десятку червей и подбрасывая на столик.
Партия длилась минут семь.