Кто не пытался — того и не пытали. А уж столько раз я пытался, (иногда получалось) и был неоднократно за это пытан… Причем пытали и те, с которыми пытался что-то, и те, от которых пытался эти попытки утаить… Ох, что-то я сам уже запутался, попытаюсь выпутаться:) И так, попытка первая. Я уже три года работал на этой АТС, когда начальник привел нового работника. Молодой парень, только из армии, сосед начальника по лестничной площадке. Представлен был с некоторой помпой: служил в секретных войсках связи, специалист опытный. Ну, конечно скоро все встало на свои места — оказалось, что в армии он сидел за телетайпом, передавал шифрограммы, которые составляли другие, действительно опытные и секретные. Да и бог с ними, с его секретами, речь не о них. Речь пойдет совершенно о другом, точнее о других секретах. Около полугода, мой новый напарник, Серега, вникал в принципы телефонной связи, набирался опыта ремонта телефонных аппаратов и линий, чем собственно мы и занимались на работе. Пришел он на работу перед Новым Годом, после осеннего дембеля, и уже к лету стал поговаривать о своей подружке, Маринке.
Он татарин, (хвалился, что настоящий — белобрысый и голубоглазый) она тоже татарка — но почему-то классическая брюнетка — в общем сладилось у них. К осени Серега и Маринка приглашают меня с женой на свадьбу — почему же не придти? Тут позвольте вам сказать, что уже в то время, еще до свадьбы, замечал я за Маринкой некоторую игривость, во взглядах на сторону. Нет, кидаться она на посторонних парней не кидалась, но взгляды бросала вполне даже с интересом. Мы на свадьбу к сожалению не попали — проблемы с тещей были, в больнице пришлось неотрывно около нее находиться — и вот после, они пригласили нас отдельно. Мы с Серым дружили, если можно так сказать, ну и соответственно жены наши тоже общались, правда чуть настороже были все время. Точнее Светланка, моя жена, не спускала с меня глаз, были поводы. Маринка тоже глядела, но, как вы наверное догадались, совсем другими глазами. А я-то что, а я-то ничего, мне она очень даже понравилась. Молоденькая девочка, симпатичная, роста небольшого, зато выдающаяся в некоторых соблазнительных местах: к таким лапочкам я неравнодушен — рефлекс, как у собаки Павлова. Не в смысле — Павлов-собака, а собака Павлова — я. Язык вывалился, глаза горят, слюна течет… только еще не повизгиваю (вслух, по крайней мере). Тогда я еще не был таким прожженым циником, как сейчас, только зачатки, но вот поглядывал я на нее таки с перспективой. Однако и жена моя не шарахалась от Сереги, она считала его честным, неиспорченным семьянином — у меня такой репутации уже не было. В ее глазах.
Уж не знаю, как мы с Маринкой пришли к этой теме — попробовать друг с другом, и их тоже свалять — а только разговор такой получился. Очень и очень осторожно мы шли к этому: трудности были в том, что с алкоголем тогда мы все были на «ВЫ» — то есть практически не употребляли без праздников. А на трезвую голову такое замутить чрезвычайно непросто. Я с Серегой конечно, как мог, издалека, эту тему попробовал приоткрыть, в виде пробного шара прокатить, не упоминая, ни в коем случае, своего нескромного интереса к его молодой жене. Просто по праву старшего товарища, с богатым (как я считал) семейным опытом, приводил примеры обмена партнерами, именно семейные примеры, утверждая, что это не групповуха и не разврат. И даже осторожненько намекнул, (врал конечно) что и моя жена почти не против попробовать, но чрезвычайно стесняется. Видимо на это он и повелся, нравилась ему моя жена. Для начала я ему предложил секс мужа с женой, в присутствии другой, такой же пары. На это он еще как-то соглашался, видимо моего авторитета хватало. А вот убедить поучаствовать в этом мою жену — это была проблема. Его Маринка только за: судя по Серегиным откровениям, ей хотелось всегда и по разному, он, правда, был более консервативен в этом вопросе. Пришлось построить и озвучить довольно странную, на мой взгляд, теорию. «Что бы я не хотел бегать на сторону, моя жена должна научиться всему, что для этого требуется. « Во как загнул! А так как со мной она не хочет даже разговаривать на эту тему, (сволочь и извращенец, по ее же определению) то склонять ее к экспериментам должен ни кто иной, как Серега, мой друг (ну и ее доверенное лицо, конечно же). В общем, лапши я наварил много, и только успевал ее развешивать на ближайшие, окружающие меня уши. Серега, наслушавшись и поверив в весь этот около научный бред, стал потихонечку продавливать его в уши моей жене. Мне было чрезвычайно интересно, когда в первый раз я услышал про это от нее. «Вовчик, (это она меня так называла) — я по секрету, от подружки слыхала, что для повышения градуса чувств некоторые трахаются пара на пару» Специально беру быка за рога: «Ну и как ты это себе представляешь? Ты с Серегой, а я с Маринкой?» «Ага, щас, — отвечает она мне, — раскатал губенки! Тебе бы только на кого нибудь залезть, блудень инкубаторский. Там все скромнее: просто все это в одной комнате: мы и они.»
Ну что, начало положено, осталось выбрать место и время. Серега, правда, на это скрепя сердце согласился, да видно очень уж он не хотел, что бы я от Светки своей налево бегал. Она ему по этому поводу на меня жаловалась. Плакала даже. Подслушал случайно. Может быть пыталась она склонить его к адьюльтеру, отомстить мне? Да видимо не понимал он ее намеков, инициативы никакой не проявлял. А вместо этого обещал ей Серега со мной поговорить, сидел и жалел ее, таким вот странным образом. Ей пообещал, со мной поговорил. Выслушал я его упреки в свой адрес, заодно послушал положительные оценки моей жены из его уст. Приятно, черт возьми, быть женатым на такой замечательной женщине. Горд собой! Посидел, покивал, якобы соглашаясь. А после ему сказал: « Понимаешь, в чем дело, Серега. Тебе все в новинку: чувства еще очень свежи, однообразия в постели ты еще не замечаешь, а для меня это все уже рутина. Хочется чего нибудь такого-эдакого, неординарного, да вот беда — жена не хочет, воспитание ей, видишь ли, не позволяет. А вот на стороне я разнообразное безобразие получить могу — отсюда и хождения по этим самым… муу-кам. Вот как только раскрепостится моя жена, как станет показывать чудеса в постели — так я и перестану ей изменять. А для этого, как раз с малого и нужно начать, а дальше поглядим.» И вот, в какой-то из праздников, мы все таки решились (точнее, они — моя и Серый). Пришли Серега с Маринкой к нам, у нас чуть попросторнее, чем у них, все таки у нас однокомнатная с удобствами, а у них семиметровка в общаге. У них детей еще нет, а мы своего трехлетнего сына отправили к теще с бабушкой. Выпили, (господи, 0.5 ликера на четверых!) и как будто опьянели, стали форсировать события. Однако форсаж только у меня и у Маринки — причем отдельно друг от друга. А эти двое лежат ископаемыми окаменелостями — хоть ты тресни. Было приложено немало усилий, чтобы хоть как-то оживить это Ново-девичье… Я свою подраздел, шарю по ее природному великолепию — а она ни гу-гу. От такого торжественного молчания (минута памяти, ей-ей!) я даже в собственных мужских силах сомневаться стал. Правда, когда я на археологическую Свету все таки взгромоздился, и взгляд, как жеребец, скосил — как там Маринка — конец мой уже остолбенел, вполне прилично. Непривычно было видеть, как на твоих глазах кто-то еще кого-то и чего-то. Свинг тогда нам был в диковинку. Смотрю, а Маринка-то, тоже во всю старается разглядеть, что это там у меня со Светланкой получается.
И начинает она (Маринка-притворяшка, точно знаю) стонать и всячески изображать чувства необыкновенные, якобы от совместного траха полученные. Мне-то на самом деле хорошо, я человек впечатлительный, мне нравится все происходящее. И вот пытаюсь я, не только подвигаться внутри Светиной киски, но и вытащить на свет божий своего хулигана, на обозрение Маринке. Похвалиться хочется, а у жены глазки закрытые, пыхтит потихоньку, как обычно, никакого особого феерверка чувств. Освободившись из влагалища, член на некоторое время появляется в поле зрения Сереги и его жены — смотрят оба. Он — с непонятным мне чувством, а вот она — с любопытством. Дело в том, что у Сереги, как и положено у мусульман, крайняя плоть отсутствует, и его конец сразу весь на виду. У меня же головка спрятана в чехол и поэтому истинные размеры не видны, а Маринке интересно! Если бы посильнее выпивши были, она бы наверное руку протянула и оголила головку — вот был бы номер! За последствия я даже думать боюсь: что Серега, что моя жена, наверное убили бы нас обоих. Слава богу, ни тот, ни другой Маринкиных глаз не видели, и ничего в ситуации не поняли. А я продолжаю эскалацию чувств, и кладу свой член Свете меж грудей, благо есть там меж чего положить. Серега грудь увидел, увидел и часть меня, на этой груди, и тоже начинает потихоньку заводиться: грудь у Светы ого-го, и Серегино мужское начало берет свое. Чую, разошелся, начинает таранить Маринку уже не стесняясь меня. И как — по другому уже смотрит, даже интерес в глазах появился. Видимо, в этот
— Дорогая, мы теперь с тобой долго не увидемся.
— Почему, что я не так сделала?
— Переворачивайся!
момент, достал он в глубине Маринки какую-то струнку, уже без притворства (так показалось) зазвучала она, Маринка, по настоящему.
Ох и заразительная это штука — групповой секс в хорошей компании! Громче всех Маринка охает, Серега — тот скромничает, как может сдерживается. Я словно кузнечный молот ухаю, мне кажется, что Светик подо мной тоже не молчит. Сводный духовой оркестр, правда без дирижера и нот. Каждый свою партию исполняет. Соло на виолочлене — на кожанной флейте — некому было исполнить, какая досада. Я старался в меру своей испорченности, изгалялся, насколько жена позволяла. Маринка со Светланкой уже почти в унисон попадают, Серега… Классическую рабоче-крестьянскую позу Серега так и не смог нарушить, зажался. Маринка под ним, наверное, уже вся извелась, готова кончить, а он не чует, где ночует. Я тут тоже наготове, бодрит, понимаешь, такое соседство. Света стягивает меня со своей груди, и я втискиваю свой,