С момента последней нашей встречи прошло несколько дней. Мысли о Вике и неизвестности, которая меня ждет, не покидали меня и не давали спокойно работать и спать. Я терпеливо ждал ее звонка, и дождался. Вика позвонила на пятый день моих мучений.
— Привет, ну как ты? — заботливо спросила она. — Вик, я очень хочу тебя увидеть. — Я поэтому и звоню. Приходи сегодня к 16:00. Сможешь? — Конечно, смогу!
В назначенное время я позвонил в ее дверь. Щелкнул замок, дверь открылась. Она стояла на пороге и смотрела на меня, словно понимая мои страдания и осознавая свою вину за это. В ее взгляде была легкая грусть, но уголки губ тонко намекали на улыбку. Ее волосы спадали вниз, лишь челка была заколота назад. Тело обличено в белую приталенную рубашку, с закатанными по локоть рукавами, выдающие ее тонкие аристократичные руки, и темно синие джинсы с подворотом, который полностью оголял и демонстрировал ее изящные щиколотки, на одной из которых свободно болтался золотой браслет с кулоном. Туфли с открытым носком показывали ее вычурный педикюр.
— Проходи! — кивнула она, в сторону, где располагалась ее комната. — Проходи в мою комнату.
Я чувствовал себя жертвой, и страстно желал ей быть, по отношению к этой женщине, к которой я пришел как на казнь, по собственной воле. К женщине, которая будет втаптывать мое эго, мое мужское самолюбие в грязь, подчинять собственной воле, разрушать во мне мужское начало. Разувшись, словно ватными ногами я прошел в указанную комнату. Вика, закрыв дверь, проследовала за мной.
Викина комната напоминала скорее кабинет: офисный компьютерный стол, кожаные кресло с высокой спинкой, диван и пуфики, рулонные шторы, которые, как правило, были всегда опущены, приглушая дневной свет. Работающий кондиционер освежал все помещение.
— Миш, принеси себе из кухни маленькую табуретку. Она стоит сразу под окном, сам увидишь.
Я быстро пошел выполнять то, что сказала мне Вика. Мысль о том, что в комнате достаточно мест, где бы я мог сесть, но иду за маленькой табуреткой, возбуждала. Уже через несколько секунд я стоял в ее комнате, держа в руках деревянную табуретку, высотой не больше тридцати сантиметров, с мягкой обивкой.
— Туда поставь! — Вика указала пальцем на место, между компьютерным столом и стеной возле окна. Ширина этого промежутка составляла около шестидесяти сантиметров. — Так, а мое кресло поставь напротив.
Я подкатил ее тяжелое кожаное кресло к указанному месту, и в ожидании дальнейших инструкций посмотрел на Викторию.
— Все, садись, я сейчас приду.
Пока Вика вышла в другую комнату за своим мобильником, я уселся на табуретку. Моя шея была на уровне сиденья Викиного кресла. Я охотно пялился на него, понимая, что сейчас она вернется и усядется в него. От этой мысли кружило голову.
Вика вернулась через пару минут. За это время у меня наступила эрекция. Чтобы ее скрыть, я, сидя на табуретке, согнул ноги в коленях. Вика вальяжно рухнула в кресло, остатки
Прислал Advokat
воздуха, с шипением покинули его. Наступила тишина. Ее колено было под моим подбородком. Мои глаза забегали по сторонам, но куда-бы я не смотрел, зацепить взгляд было не за что — с одной стороны стена, с другой стенка стола. Вика посчитала, что сидит слишком близко ко мне, и, оперев ногу о стену на уровне моего уха, оттолкнула кресло на несколько сантиметров, закинула ногу на ногу и обратилась ко мне:
— Как ты знаешь, я практикующий психолог. Помогаю людям обрести душевное равновесие. Провожу я занятия здесь, но, как ты понимаешь, мои пациенты не сидят на табуретках. Один сеанс со мной длится полтора часа. В это время муж не имеет права входить ко мне в кабинет. Я добавила тебя в свое расписание и предупредила мужа. Официально, я буду заниматься с тобой как психолог. Он сначала удивился, но учитывая твою нервную работу, поверил мне. Ведь в некоторые дни нашей с тобой практики, он будет дома, не должны же мы прерывать из-за этого наши занятия. Правильно?
— Конечно. Спасибо.
Вика повернулась немного вбок и достала из выдвижного шкафа своего стола розовую туфлю, ту, кончик которой я в прошлый раз поцеловал.
— Помнишь ее? Она в прошлый раз пробила твое сердце, — с улыбкой произнесла Вика.
Конечно я ее помнил, ведь она стояла перед моими глазами все последующие после той встречи дни.
Вика немного нагнулась ко мне, держа туфлю в руке:
— Оскалься! Сильнее! Зубы разожми!
Она вставила в мои разжатые зубы застегнутый ремешок своей туфельки. Теперь я, держа в зубах за ремешок ее обувь, смотрел на Вику снизу вверх, а она, откинувшись на спинку кресла, покачивая своей ногой свисающую туфлю, словно играя ей, продолжала инструктировать меня. При этом голос ее был совершенно спокойным, мимика лица не выдавала ничего, кроме легкой игривости:
— Именно здесь, мы с тобой будем разрушать нашу дружбу. Я знаю, ты не хочешь быть моим другом, вместо этого ты хочешь подчиняться мне, чувствовать душой и телом мое превосходство над собой, желаешь стать моей вещью. Я тебя приведу к этому.
Уровень моего возбуждения зашкаливал, у меня лишь на мгновения получалось отважиться пересечься с ней взглядом.
— Разогни колени и убери ноги под мое кресло! — она это произнесла таким тоном, словно мои согнутые колени раздражали ее, и мешали мне ее слушать.
Когда я это сделал, эрекция была налицо. Скрывать уже было нечего.
Вика слегка наступила своей ногой на мой член, торчащий через штаны, и произнесла:
— Молодец, я вижу, ты хорошо впитываешь то, что я тебе говорю, — и с улыбкой убрала ногу.
Опираясь правой рукой на подоконник, а левой на стол, Вика подвинулась вместе с креслом в мою сторону так близко, что моя голова оказалась между ее колен.
— Брось! Разожми зубы! — скомандовала она мне словно собачонке, взяв в руку туфлю, которую я держал в зубах. — Брось, сказала! Вот вцепился, а!
Я выпустил ремешок изо рта, сглотнул накопленные слюни и посмотрел на Вику.
— Эти туфельки мне подарил мой муж, когда мы отдыхали во Франции. Они мне очень нравятся, но конечно, не так сильно как тебе. Их нужно привести в порядок, надо почистить стельки, а мне так не хочется этим заниматься. Видишь, уже не первой свежести? — и она показала мне внутреннюю сторону этой туфли. — Вот, видишь, в районе пяточки затоптались немножко? А должно быть как здесь, — и она указала пальцем в район основной стельки, там, где нога прилегает не так плотно как в районе пятки. — Я думаю, ты уже догадываешься, чем тебе нужно их почистить? — Да, конечно, я понял. Спасибо, — прошептал я. — Давай, приступай прямо сейчас. Когда с первым закончишь, в шкафчике лежит и ждет тебя второй.
Вика отъехала в кресле метра на полтора от меня, подвинулась к своему рабочему столу и начала перебирать какие-то бумаги, видимо рабочие документы. Я освободил табуретку, вместо себя поставил на нее Викину туфельку, склонился перед ней стоя на коленях, уткнул свой нос внутрь туфли и глубоко вдохнул.- она достала из выдвижного шкафчика вторую туфлю и передала мне. Сама же вернулась к своим делам с документами.
Когда я вылизывал ее вторую туфлю, Вике позвонил муж. Они некоторое время общались по телефону. Причем ее нисколько не смутил тот факт, что в этот момент я чищу ее обувь. С мужем общалась она довольно уважительным тоном. Я понимал, что на другой линии, человек, которому Вика никогда бы не поручила такое задание, какое было поручено мне. Значит, она согласна, что я ничтожество. Поэтому в ее голосе не было ни капли дрожи, когда она велела мне вылизать стельки ее туфлей — она не сомневалась, что я соглашусь.
К тому моменту, когда вторая туфля была начисто вылизана, Вика уже закончила свой телефонный разговор с мужем.
— Молодец! — воскликнула Вика. — Я была уверена, что с этим ты справишься. Теперь возьми этот пуфик, и поставь его для моих ножек напротив дивана!
Я поставил пуфик напротив дивана, по центру. Спинка дивана была не высока, и Вика, присев на него, раскинула руки в стороны, уложив их на спинку. Ноги она положила на пуфик и посмотрела на меня. Я неуклюже стоял в стороне, не знал, куда себя деть.
— Иди ко мне! — спокойным тоном произнесла она, указывая на свои ноги лежащие на пуфике.
Я сел перед ней на колени. Она смотрела на меня сверху, затем произнесла:
— Теперь обсудим некоторую условность. Ты, наверное, уже видел на моем пальчике колечко? — она кивнула в сторону пальцев левой ноги. На среднем пальце ноги зияло золотое кольцо. — Так вот, его мне подарил мой муж в знак любви. А в знак взаимной любви, я его ношу. Но то, чем мы тут с тобой занимаемся, накладывает не очень приятный отпечаток на наше супружество. Поэтому давай поступим так. Ты аккуратно и нежно снимешь губами это колечко, и тем же способом наденешь его на тот же палец, но правой ноги. Означать это будет то, что пока колечко на пальчике правой ноги, я забываю, что замужем, на время нашей сессии. В конце занятия, ты возвращаешь это колечко тем же образом на свое место, и я снова замужняя порядочная женщина. И именно с этого будет начинаться каждая наша встреча. Все понятно? — с неким умилением уточнила Виктория. — Конечно, я все понял.
Она произносила слова, от которых я терял самообладание. Каждое слово она интонировала так, словно играла с моей психикой.
Вика посмотрела на часы: — У нас еще пятнадцать минут, давай порепетируем.
Я как заведенный кинулся снимать туфлю с ее левой ноги, чтобы полностью оголить пальцы. Вика, на мгновение слегка высунула кончик своего языка для того чтобы смочить губы, уселась поудобнее, и с интересом наблюдала за проявлением мой жажды, выражением моей страсти, до которой она меня довела. С явным интересом смотрела она на мое поведение, как на результат своей работы. Я стал жадно покрывать поцелуями ее пальцы ног. Затем, предварительно облизав каждый, начал сосать ее большой палец. Вика, дразня меня, несколько раз вытаскивала палец из моего рта, потом подносила обратно. Когда я готов был взять его в рот, она снова одергивала его. Игралась со мной как с собачкой.
— Колеч-ко! Не забывай! — улыбчивым тоном произнесла она.
К этому моменту все ее пальцы были мокрыми, смоченными моими