Поездка в Владимире

Зарядка для «хвоста»
Проснулся я поздно. Утренняя нега окутывала мои члены. Не открывая глаз, я пытался понять, это был сон или нет? В комнате было тихо, и только мое дыхание нарушало тишину. Приоткрыв глаза, я скосил их вбок, но никого рядом с собой не увидел. «Значит, сон», со вздохом подумал я: «Слишком хорошо, чтобы быть правдой!». Скинув одеяло, я поднялся с кровати, и мой взгляд остановился на белых женских трусиках, небрежно брошенных на столе. Я беспомощно огляделся. Тут и там, во всех доступных местах были разбросаны предметы женского туалета. Кремовый бюстгальтер висел, зацепившись за полку бретелькой, а сам я был одет, вернее, раздет… Трусы валялись на полу за кроватью!
Сердце внезапно забилось как барабан. Гормоны хлынули в кровь, как будто прорвало плотину. Молодой организм, вкусивший запретный плод хотел продолжения. У меня произошла эрекция! «Правда! Все, правда. Она вчера была со мной», со вздохом подумал я. Натягивая на ходу попавший под руки халат, и не попадая в рукава, я выскочил из комнаты. Со стороны кухни доносились приглушенные звуки. Я бросился туда. Чем ближе я подходил к дверям кухни, тем короче были шаги и медленней я двигался. Около проема двери в кухню я замер, выдохнул и осторожно заглянул внутрь. Там около стола ко мне спиной стояла Катя. Она была чуть растрепана и одета в мою рубашку. Я не произвольно сделал шаг вперед, и чуть не запнулся, запутавшись в полах халата.
— Проснулся, не поворачиваясь, спросила она, — долго же ты спишь.
— Да! — только и смог сказать я, подходя и обнимая ее. Мой вставший член уперся в ее ягодицы.
— Ого! — она рассмеялась и чуть откинулась назад, — да ты уже готов?
— Как пионер! — Я потянулся и поцеловал ее в щечку, еще крепче прижимаясь к ней.
— (Тяжело задышав), — она стала ягодицами тереться о мой набухший орган.
— Я тебя хочу, — чуть слышно прошептал я, млея от восторга.
— Прямо здесь? — она обмякла, и ее голос упал до хриплого шепота!
— Да, да! Здесь! Сейчас! — мои руки опустились вниз, гладя ее попу и задирая подол, под которым ничего нет.
— Может, не… — договорить ей я не дал. Мои руки уже скользили по ее мягкой попе, пытаясь попасть между бедрами.
— (Стон) — я одной рукой уже гладил ее щелку, а вторая, пробравшись под одеяние, сжала сосок.
— Да! — выдохнула она, нагибаясь вперед под моим напором и опускаясь грудью на стол.
— (Резко выдохнув), — я содрал с нее рубашку и упал на колени, лобызая открывшееся мне лоно и прелестные ягодицы. Она застонала еще сильнее, вжимаясь грудью в стол. А я уже языком повторял вчерашние процедуры меж ее ног.
— У-у-у… — она застонала, пытаясь приподняться выше, открывая мне лучший доступ к ее прелестям.

Лаская ее, я снял халат, встал у нее сзади, а потом, смочив слюной, член ввел его внутрь.
— Ох-х! — вырвалось у нее…
Я буравил ее с такой мощью и силой, что посуда, стоящая на столе, дребезжала и двигалась. Она стонала, подмахивая моим движениям, вцепившись в закраины стола. Мои руки мяли её ягодицы, разводя их в стороны. Каждый мой вход в нее сопровождался возбуждающим хлюпаньем. Она текла!
Между двумя раскрытыми для меня розовыми булочками виднелось сморщенное колечко ануса. Я намочил указательный палец и, приставив его к анусу, надавил. С неожиданной легкостью он провалился внутрь.
— Да! — она застонала, — и туда тоже!
— ? — Не переставая делать фрикции, я ввел в ее попку еще один пальчик, разминая сфинктер.
— Давай. Хочу… — она чуть не плакала.
— Получай! — С восторгом прорычал я и поменял место проникновения.
— Ох! Как это… здорово…
— О да! — Мой член свободно скользил в ее анусе, а руки терзали ягодицы.
— Ух-х, — ее затрясло в оргазме. Плавное колыхание ягодиц сменилось подергиванием. Она грудью ползала по столу не в силах вырваться из моих рук.
— Кончаю! — завопил я, минут через пять интенсивного «массажа» попки. Меня затрясло в спазмах, а ее тело вторило моим движениям. И мы оба стонали, временами срываясь в крик!
Опорожнив пополненные за ночь запасы, я прижался к Кате, пытаясь восстановить дыхание. Она то же замерла. Потом пошевелившись, с чувством произнесла: «Ну, ты молодец! Женщине продуху не даешь! Опять надо идти мыться. Да и тебе стоит. Давай вставай, пошли. У нас много работы. Ты не забыл, что мы идем в гости… «. Я с трудом встал, неохотно отрываясь от нее. Мне казалось, что если я отвернусь, то она исчезнет, а это все окажется сном. Хорошим, приятным, но сном.
Мы, немного пошатываясь, двинулись к ванной комнате. Когда я попытался зайти в нее вместе с ней, она отстранила меня, и весело глядя, сообщила: «А Вы, молодой

человек, моетесь во вторую очередь!». И увидев мой негодующий взгляд, пояснила: «Если пойдем вместе, то мыться мы будем часа два. А у нас дел по горло! Так, что подожди… «. Она зашла внутрь, и я услышал как она, напевая, щелкнула задвижка, а потом полилась вода.
Я стоял в коридоре, представляя, как она там встает под плещущиеся струи. Выдавливает на руки гель для душа и наносит его на кожу, потом моется, попутно лаская свои прелести… У меня от этой картины опять встал, и я готов был сломать дверь, чтобы помочь ей в этом деле… С трудом стряхнув это желание, я, тяжело вздыхая, поплелся в комнату за бельем.
Когда я вернулся, душ был уже свободен. Из кухни донеслось: «Мойся быстрее, потом завтракать. Мне еще в парикмахерскую, и за подарком надо!». А потом началась кутерьма. Несмотря на которую, я при любом удобном случае ластился к ней. А она отшивала меня: «Хватит! Надо дело делать, а не… «.
Когда же я надоел ей своими домогательствами, она села на стул и, усадив меня, напротив, сказала:
— Давай прекращай эти глупости!
— Почему? — удивился я. — Тебе не понравилось?
— Не в этом дело… Давай подождем до вечера… И… мне очень понравилось!
— … — Я молча кивнул, любуясь объемными выпуклостями ее груди и аккуратной ложбинкой между ними.
— Ну вот. Её лицо зардело. Ты опять за своё, — посетовала она, поправляя приоткрывшийся халатик, одетый после душа.
— Я хочу тебя, — пробормотал я.
— Знаешь, — она вздохнула, — я здесь, и никуда не денусь, но дело есть дело… — она протянула руку и погладила мою.
— Но они могут под… — она не дала мне закончить.
— Не могут! — повысила она голос. — Мы идем в гости! А вот ты вполне до вечера продержишься.
— Ладно, ладно… — я поцеловал ее в щечку, — ты успокойся…
— Разговор окончен! — с нотками раздражения сказала она, — и успокойся, времени мало.
Дача
Такси остановилась около въезда в сады. Дальше нас не пустили, несмотря ни на какие уговоры. И даже предложенный презент не смог ничего поделать. «Пойдем пешком!» — резюмировала Катя, и мы сквозь узкую калитку вышли на дорогу. Интересная наверно была картина. По жаре, под палящим солнцем шагает парочка: Она в вечернем платье на высочайших шпильках и я, в тройке обвешанный пакетами. Это хуже чем дорога на эшафот скажу я вам!
Уже через пять мину наше пыхтение стало чередоваться с некими нецензурными выражениями в адрес именинницы, садового начальства, не удосуживавшегося положить на дороге асфальт, и солнышка, жарившего как в Африке. Потом раздался дикий крик. Катя провалилась каблучком в сырую почву. Пока я помогал достать туфельку из грязи, то услышал такое… «Когда мы дойдем, ты мне не мешай! Я поставлю ее раком и этой штукой отимею во все дыры…», вещала она. Кстати, вчера вечером и сегодня утром данного предмета, который она хотела применить, я на ее теле не видел. А исследовал я ее вдоль и поперек. Да и подобной склонности в отношении женщин она пока не проявляла.
Но все кончается и мы, наконец, пришли. Хозяйка встретила нас у калитки с круглыми от удивления глазами.
— А куда это вы так вырядились? — съехидничала она.
— Да ты же сказала одеться подобающе! — прошипела Катя. — Катюша! Это садовый участок. И сейчас середина лета. Купальник, шорты, маечка — вот что одевают на дачу, — захлебываясь смехом, выдавила она из себя.
— И вам здравствуйте! Костя, — представился я, — может, в тень пригласите и холодной воды предложите…
— Да! Скорее проходите в дом. Там прохладно. Я Людмила, ее подруга.
— Мышь, ты серая, а не подруга! — взорвалась Катя, — толком объяснить не могла.
Мы быстрым шагом зашли в калитку и устремились в прохладу дома. Нам тут же организовали по баночки холодного, запотевшего пива. Я, раздевшись до пояса, тут же опорожнил ее одним глотком. Катя проделала подобную процедуру, оставшись в трусиках и лифчике с ногами, затянутыми черными чулочками. От этого зрелища мой молодец попытался покинуть отведенное ему место.
— Переодеться у вас, конечно, не во что? — уточнила Люда, — Ну с тобой-то проще, а как мы твоего молодца оденем?
— А что никакого спортивного костюма нет? — заинтересовалась Катя, посматривая на меня.
— Ну, — Люда задумалась, есть темные леггинсы и топик!
— Ага! Вы на меня еще мини-юбку в клеточку напяльте и скажите что это килт, — взорвался я, — да я лучше голым ходить буду!
Мои девы переглянулись, улыбнулись, и Катя проворковала:
— Учти, ты сам это предложил!
— ?! — захихикала Люда.
— Да идите вы, — психанул я и выскочил во двор.
Вслед за мной несся веселый, девичий смех. Сев на ступеньку я достал сигарету и закурил. Легкий ветерок овевал разгоряченное тело. Смех звонкими перезвонами доносился из дома. Не выдержав, я то же рассмеялся, представив, как буду обнаженным щеголять среди гостей…
Через несколько минут из двери выглянула Катя и сказала:
— Зайди. Мы тут кое-что нашли. Может, подойдет?
— Ага! Белые чулочки, пояс к ним и боди? — съязвил я.
— Да нет. Есть шорты и бриджи. А сверху можно пока ничего не одевать. Жарко, — высказалась Люда.
— Ладно, я плюнул и зашел в дом.
На столе лежали бриджи, разукрашенные яркими цветами и темно синие спортивные трусы. Это, я указал на трусы.
— Если влезешь, — вздохнула Люда.
— Влезет, влезет, — поддержала меня Катя.
Я взял предложенный наряд и оглянулся в поисках, где можно переодеться.
— Мы отвернемся. Примеривай, — прыснула Люда, и они вместе с Катей встали ко мне