Хозяйка порола по жопе мою жену коротким толстым хлыстом, сильно и не торопясь, явно получая удовольствие от дерганий и криков жертвы. Таньке было трудно выговаривать число ударов с высунутым и защепленным языком, но она старалась. Иногда Госпожа наносила короткие несильные удары по грузикам, висевшим на пизде, и Танька просто заходилась рыданиями. Хлыст свистел в воздухе, с хлопком опускаясь на избитую жопу. Из глаз у Таньки текли слезы, а из пизды по цепочкам стекала смазка и капала на пол. Вымя тряслось и задевало шнурок, причиняя дополнительную боль пизде и языку. Пока хозяин размеренно ебал меня в жопу, наблюдая за экзекуцией, Танька насчитала 45 ударов. 46й удар был очень сильный, и моя жена, зайдясь в крике и пытаясь увернуться, не посчитала его.
— Ах ты животное! — взвизгнула хозяйка, — Тебе было приказано считать! — и влепила сильную пощечину жертве.
Прищепка с языка слетела и Танька заверещала:
— Простите, Госпожа! Просто было очень больно! Я больше не буду!
— Конечно, не будешь, тварь! Сейчас я буду хуячить твое коровье вымя, и только попробуй сбиться со счета! Начну сначала!
— Да, Госпожа, мое вымя готово… Я все посчитаю…
Госпожа взяла широкий ремень и стала наносить звонкие удары по болтающимся сиськам. Танька аккуратно считала каждый удар. Сиськи тряслись от каждого удара, мясистые соски набухли и затвердели. Им доставались самые сильные и хлесткие пиздюлины. От вида истязаемой и униженной жены, от хуя, двигавшемся в моей жопе, я снова был на грани оргазма. Когда я уже совсем готов был кончить, хозяин вдруг быстро достал хуй из моей жопы, подошел к Таньке, снова с размаху засадил ей в горло по самые яйца, и стал со стоном кончать. Танькин нос расплющился о хозяйский лобок, горло раздулось и двигалось в такт выстрелам спермы, глаза выпучились, из них ручьем лились слезы. Пока хозяин кончал, хозяйка быстро наносила очень сильные удары хлыстом по жопе моей жены.
— Заебись! — прорычал он. — Кончать этой твари в горло просто охуенно! Особенно после жопы ее муженька! — и вытащил хуй из Танькиного рта. Моя жена судорожно задышала, снова обмякла, ноги ее подкосились и она повисла на вывернутых руках.
— Вот блядь! Опять отключилась! — посетовала Госпожа. — Ладно… Эй, пидор! Хули уставился? Иди сними свою благоверную, пусть очухается.
Я вскочил, подошел к жене, развязал ей руки и поводок, и аккуратно уложил на пол. Она была в сознании, глубоко дышала, вздрагивала время от времени, но глаза были закрыты. Вымя и жопа были красными и покрытыми темными полосками от хлыста. Я потряс ее за сиську, думая, что она откроет глаза, но хозяйка оттолкнула меня:
— Да не ссы, нормально все твоей блядью! Смотри, как надо ее в чувство приводить! — и, пошлепав Таньку по щекам, просунула в ее рот тот самый двусторонний резиновый хуй, которым мы с женой ебались в начале. Танька сразу очнулась, открыла бешеные глаза, схватилась за хуй, широко раздвинула ляжки, заткнула один его конец себе в пизду и начала бешено им дрочить. Даже прищепки
— Какую хочите?
— Самую горячую! Шоб все крутилось и вертелось! Шоб как в бане! Шоб не
понимал, где я и што я! Шоб так, как с ног на голову!
Бандерша молча выслушала. Поднимает трубку:
— Алло, Розочка, сегодня клиент поимеет тебя в стиральной машине.
не сняла. Потом согнула его, и другой конец заправила себе в жопу и еще ускорила движения. Я видел, что моя жена сейчас нихуя не соображает и кончает не переставая. В пизде у нее хлюпало и пердело, а сама она тихо поскуливала. — Ну вот видишь! Лучше, чем нашатырь. — и заржала. — Ладно. Пусть дрочит пока.
— Ты знаешь, милая, я кажется уже наебался. — сказал наш Господин. — Может пошли еще ебнем по 100?
— Я согласна. Я уже тоже заебалась пиздить этих тварей. Пошли. Только пидора с собой заберем, пусть он нам под столом пососет-полижет.
И меня на карачках за поводок поволокли в кухню. Хозяева уселись на большой накрытый стол, а меня загнали под стол. Там я сразу начал свою работу. Пока хозяева выпивали, закусывали и обсуждали своих новых рабов, я то сосал полувставший хуй хозяина, но лизал пиздищу Госпожи. Меня постоянно пинали ногами. Хозяева уже и не думали кончать, хозяйский хуй даже не встал толком, хотя я его обрабатывал со всем своим умением. Из комнаты иногда раздавались стоны моей жены, видимо, она дрочила там не переставая. Когда хозяева выпили и закусили, мы вернулись обратно в комнату и застали там охуенную картину: пока нас не было, Танька умудрилась подвесить себя за сиськи. Она сняла прищепки с пизды и перецепила их на соски, продела через прищепки один конец веревки, свисавшей с крюка, а другой конец, сильно натянув, привязала себе к ошейнику. Причем натянула так сильно, что стоять могла только на цыпочках. Если хоть немного опускалась, но сиськи натягивались, что приносило ей сильную боль. Руками Танька ебала себя в жопу тем самым здоровенным силиконовым ротохуем, которым недавно хозяйка ебала мою голову. Танька нихуя вокруг не замечала, а только тихо постанывала, опускаясь и понимаясь, натягивая и ослабляя натяжение сисек, и долбила свою жопу.
— Нихуя себе картина! — воскликнула хозяйка.
— Ну блядь и тварь конченная! — удивился хозяин.
Я тоже порядком охуел от увиденного.
— Нет блядь, удовольствия на сегодня закончены. — поставил точку хозяин. — Пидор, иди сними свою женушку-поблядушку.
Я подполз к Таньке, отвязал веревку, вырвал у нее из рук силиконовый хуй, который она не хотела отдавать, снял с нее прищепки и мы вместе встали на колени перед нашими Господами в ожидании новых приказов. Нас потащили за поводки и повели в ванну. Танька все еще хуево соображала и по дороге пыталась то схватить меня за хуй, то дотянуться губами до хозяйского хуя, за что получила увесистую оплеуху от хозяйки и пенделя от хозяина. Нам приказали залезть в ванну, что мы немедленно и сделали, прижавшись друг к другу. Хозяева стали на бортики ванны и нависли над нами.
— Ну что, рабы? Пора вас пометить? — смеясь спросила хозяйка.
— Правильно, милая. Раб должен вонять сцулями своего Господина. — и они вместе начали сцать на нас, стараясь попасть струями в лицо. Пока они сцали и смеялись, горячая моча, льющаяся на лицо, начала приводить в чувство мою жену. И она вдруг потянулась ко мне губами, поцеловала в засос и прижалась ко мне насколько позволяла ванна. Мы целовались и любили друг друга под струями мочи наших новых хозяев.
Когда моча иссякла, хозяева спрыгнули с ванны и за поводки поволокли нас в прихожую.
— Все, представление окончено, можете пиздовать. — сказала хозяйка. — Но напоследок нужно выполнить ритуал. Вы должны поблагодарить нас и полизать нам жопы. Начинайте.
Мы с Танькой не сговариваясь начали целовать ноги свих господ, я целовал ноги хозяйки, она — ноги хозяина. Мы нестройно говорили, что мы их вещи, твари и наши дырки готовы их ублажать по первому требованию. Благодарили за то, что Господа соизволили уделить нам время и выебать и отпиздить свих конченных рабов. Потом хозяева нас оттолкнули и повернулись к нам жопами. Мы с Танькой синхронно зарылись между булок и вставили свои языки в хозяйские жопы. Спустя минуту нас снова оттолкнули и вытолкали ногами за дверь на лестничную клетку со словами: «Все, заебали, уебывайте нахуй. Воняет от вас, как от свиней. По первому звонку будьте готовы приехать!» Дверь захлопнулась.
И оказались мы в страшном положении: из одежды на нас были только чулки на поясах (на Таньке был только один) и собачьи ошейники с поводками, мы были обосцаны, от нас разило мочой.
— Как же мы домой пойдем, любимый? — тихо спросила моя любимая жена.
— Не знаю… — я тоже не на шутку испугался. Хоть и была уже глубокая ночь, но перспектива добираться домой в таком виде или даже совсем голыми совсем не прельщала.
В этот момент открылась дверь наших хозяев, и оттуда выбросили к нашим ногам ворох наших вещей. Дверь сразу захлопнулась. Танька так обрадовалась, что бросилась ко мне на шею от счастья. Хоть мы и были залиты сцулями с ног до головы, нам удалось натянуть одежду на мокрое тело. Чулки и ошейники мы сняли, Танька их положила в сумочку. Среди выброшенных вещей были и наши анальные пробки с хостами, и как ни странно, две прищепки с грузиками на цепочках. Пробки Танька отправила в сумочку, а прищепки, лукаво улыбнувшись, прицепила себе на пизду.
— Ну ты и блядь у меня, милая женушка! — Я ее обнял и прижал к себе.
— Ну ты и пидорас у меня, милый муженек! — весело ответила Танька и тихонько отрыгнула. Она поцеловала меня взасос, и я чувствовал вкус и запах хозяйской спермы у нее во рту.
Домой мы шли влюбленные и счастливые, весело болтали, обсуждая наше приключение. И если бы не запах сцулей, исходящий от нас, и не мокрое Танькино платье, липшее к телу, выглядели мы как обычная влюбленная парочка, возвращавшаяся из поздних гостей. Город был пустой и теплый, я обнимал жену за плечо, а она сунула мне руку сзади в джинсы, незаметно подрачивала мне пальцем разъебанный за вечер анус. При ходьбе позвякивали грузики, прицепленные к Танькиной пизде.
Дома мы помылись и сразу пошли в кровать. Оказалось, что устали мы страшно, особенно Танька. Еще бы, ее пиздили долго и сильно, а кончала она, как призналась, почти постоянно. Единственное, что она попросила, чтоб я полизал ей пизду, что я с удовольствием и сделал. Танька умудрилась кончить еще раз. Потом я аккуратно смазал заживляющей мазью ссадины на Танькином теле, многострадальные соски и пизду. Пока возился с любимым телом, не на шутку завелся, и хуй мой снова стоял. Танька милостиво позволила выебать ее в жопу. Мы легли на бочок и спокойно, по-семейному, ебались. Я нежно сжимал руками любимое вымя и хлопал животом по любимой сраке, загоняя хуй в любимую дырку. Танька просунула руку между ног и дотянулась до моей дырки. Когда она засунула туда два пальца и слегка подвигала ими, я кончил.
— Ну ты у меня совсем пидор! Кончаешь, только твою сраку дрючат.
— Но ты же мне будешь ее дрючить?
— Конечно, любимый, когда захочешь…
И мы заснули, удовлетворенные и счастливые…
Вот такая фантазия. Отзывы на isсhu.sw@gmаil.соm