Неснятый порнофильм Часть 1 в Обнинске

Если почитать эротические рассказы и посмотреть порнографические ленты, то может показаться, что в поездах пассажиры только и делают, что занимаются сексом. Я не верил в это, списывая такие истории только на бурную фантазию авторов. В самом деле: в тесноте, со случайными попутчиками, в присутствии посторонних… У меня самого, разумеется

, ничего похожего не было… до недавнего времени.
Случилось мне как-то возвращаться из дальней командировки в купейном вагоне. Вообще-то я предпочитаю плацкарт — там и веселее, и дешевле, но тут за казенный счет вынужден был ехать в купе.
Соседи мне понравились. Студентка Оксана, возвращавшаяся в институт после зимних каникул, и супружеская пара: Эдуард Валентинович и Тамара Григорьевна, обоим лет по пятьдесят пять-шестьдесят.
Оксана — невысокая, пухленькая, не слишком красивая брюнеточка в очках, предпочитавшая не говорить, а слушать и улыбаться. Эдуард тоже в основном молчал, но не улыбался, а сохранял строгое, серьезное, даже надменное выражение лица. А вот Тамара, напротив, вообще рта не закрывала. Оказалось, что в будущем году у них тридцатилетний юбилей свадьбы, двое детей и внучка, что он профессор, доктор экономических наук, заведующий кафедрой с длинным незапоминаемым экономическим названием одного из столичных вузов. Она же работала тоже по экономической части в крупной фирме.
Супруги старались казаться очень интеллигентными. Деланная чистота речи, обращение по полному имени-отчеству, вежливые слова, аккуратность в одежде, манерность и вычурность выдавали в них тех, кто поднялся на уровень элиты если не из низов, то, скорее всего, из «приземленных» слоев. Мне было интересно за ними наблюдать и им подыгрывать.
Через несколько часов общения я подметил, что между Оксаной и Эдуардом постепенно установилась какая-то астральная связь. Во взглядах одного из них, направленных на другого, сквозило восхищение, говорившее о влюбленности. И ее причины были понятны — Эдуард «запал» на юную свежую девочку, а ей нравились седины, солидность, зрелость, уверенность в себе. Но, видя трепетное, нежное, преданное отношение супругов друг к другу, я понимал, что ничем серьезным это заигрывание не кончится.
В то же время я сам ощущал на себе все более пристальное внимание со стороны Тамары — она явно строила мне глазки. Не то чтобы она мне совсем не нравилась — хорошая для ее лет фигура, личико вполне ничего. То, что она годилась мне в матери, тоже ничего не значило — был опыт связи с коллегой старше меня на двадцать три года. И вполне сейчас можно было бы пуститься во все тяжкие, если бы не ее муж, сидящий прямо напротив. Чтобы не ломать игру, я тоже всячески выражал ей свое почтение, прекрасно понимая, что если я переступлю черту, то либо она сама, либо Эдуард, дадут мне это понять. Так улыбками и ничего не значащими комплиментами в тот день все и закончилось, и в первом часу ночи все легли спать — супруги внизу, я над Тамарой, Оксана над Эдуардом — в этом тоже читался определённый символизм.
… Сам не знаю, почему я проснулся — обычно сплю как сурок. Видимо, необычная обстановка, качание вагона, слишком жесткая полка, или еще что… Проснувшись, долго лежал, тупо глядя в потолок. Потом отметил, что полка рядом пуста. Ну, вышла в туалет, мало ли. Но потом вдруг сквозь стук колес и скрип деталей до меня долетел странный звук. Я повернул голову и… чуть не свалился с полки.
Эдуард лежал на спине, закрыв глаза и закинув одну одну руку за голову. Он был в спущенных до колен спортивных штанах и в майке, а Оксана стояла на коленях, и ее черная голова ритмично двигалась вверх и вниз в районе его паха, и оттуда долетали тихие, но вполне различимые звуки: пыхтение и влажное причмокивание.
Я отпрянул, мгновенно покрывшись холодным потом. Подумал, уж не сон ли мне снится. Затем осторожно выглянул опять. Нет, это реальность — студентка увлеченно делала минет попутчику, причем буквально на расстоянии вытянутой руки от его жены!
Эдуард от удовольствия закрыл глаза и тихо постанывал, а вторая его рука ласково гладила затылок девушки. Пользуясь тем, что на меня никто не смотрит, я взглянул на полку Тамары — она лежала лицом к процессу, но были ее глаза открыты или нет — я рассмотреть не смог: все же в купе было темновато.
Член мой яростно просился наружу, причем не от вида (видно-то как раз почти ничего не было) , а от звуков, но главное — от осознания дикости и рискованности такого секса. Если Тамара вдруг проснется, это двое просто физически не смогут скрыть свое занятие!
Я повернулся на спину, вынул член и, вспоминая юность, предался греху мастурбации. Сперму пришлось слить прямо на простыню, потому что те двое и не собирались останавливаться.
Отдыхая после оргазма, я боковым зрением почувствовал какое-то движение. Быстро закрыв глаза, я полежал какое-то время, и потом осторожно сквозь ресницы посмотрел налево. Я увидел руки Оксаны, вцепившиеся в полку, и услышал ритмичный шорох — она явно скакала на Эдуарде, располагаясь боком к нему и используя верхнюю полку в качестве опоры. Боясь встретиться с ней глазами, я продолжал прикидываться спящим и полагался только на слух. Этого было достаточно: Эдуард тихонько сопел, Оксана повизгивала, тоже, видимо, сдерживая громкость, а ее попа громко шлепала по бедрам любовника.
Время шло, звуки не менялись, и я удивлялся стойкости старика. Интересно, жена ему не дает или он просто такой гиперсексуальный?
Так и не дождавшись, когда кто-то из них кончит, я заснул.
На следующее утро я с любопытством наблюдал за попутчиками. Старшее поколение ни словом, ни жестом не изменило поведения, а вот Оксана более игриво, чем вчера, посматривала на обоих, словно намекала, что у нее есть какая-то тайна.
После завтрака мы вышли продышаться на крупной станции. Тамара отозвала меня в сторону и попросила закурить. Это было странно — вчера я выходил в тамбур в одиночестве.
— Я хотела спросить, как вам спалось, — затягиваясь, спросила она невинным голосом, но я уже приучился различать ее интонации и понял, что вопрос задан вовсе не из вежливости.
— Нормально. А что?
— Ничего странного не видели и не слышали ночью?
— Странного? , — я не знал, чего она добивается, поэтому выигрывал время.
— Может, противоестественного, порочного?
— Тамара Григорьевна, если вы уточните, что вы имеете в виду, я буду лучше вас понимать.
— Хорошо. Вы не видели, что Эдуард и Оксана не спали?
Она ждала ответа, пытливо глядя в глаза. Надо было решаться.
— Видел.

— Расскажите, что именно вы видели.
«В конце концов, это не мои проблемы, — подумал я, — они мне просто попутчики, почему я должен что-то скрывать?».
— Я видел, как ваш муж занимался любовью с Оксаной, — выпалил я.
Она среагировала неожиданно спокойно, и, как мне показалось, даже с облегчением:
— Спасибо, что вы не стали хитрить. Вы хотите, чтобы я всё объяснила?
— Сделайте одолжение.
— Хорошо. Итак, мы поженились двадцать девять лет назад и первые годы были просто без ума друг от друга. Занимались любовью каждую ночь. Потом появился сын, ночи стали бессонными, а потом и чувства поугасли, стали более зрелыми, вышли на качественно иной уровень. Занимались любовью хоть редко, но регулярно. Он никогда не изменял мне, я — ему. Мы понимали, что об измене одного сразу станет известно другому — мы слишком хорошо друг друга чувствовали. Так шел год за годом, пока наконец, пять лет назад, Эдуард не стал испытывать проблемы в интимной близости со мной. Сначала я списывала это на усталость, но потом прямо спросила, в чем дело. Он нашел в себе мужество сказать примерно следующее: он меня все еще безумно любит, но в сексуальном плане я его привлекаю все меньше и меньше. Чего нельзя было сказать об одной его аспирантке, которая явно его домогалась. И он сказал: если ты запретишь мне сблизиться с ней, я ее отвергну.
Это было очень тяжелое решение для меня. Я долго плакала, он меня успокаивал. Но через несколько дней, трезво взвесив все, я поняла — никто не властен над возрастом, и пока он еще может вообще обращать внимание на женщин, я не имею права его удерживать. Мне, в конце концов, было важно, что любовь между нами крепка, а с кем он делит ложе, не столь важно. Дайте еще сигаретку, пожалуйста. Благодарю вас.