Начало взрослой жизни
Часть 1
В пору моих далёких 15 лет, когда с родителями мы проживали в лётном во — енном городке, где нёс службу мой отец, а мать работала старшим бухгалте — ром в войсковой части, случилось то, о чём я иногда вспоминаю, возвращаясь в те бурные, для меня, годы моей юности. В ту пору я вдруг осознал положи — тельную сторону своего взросления, так как во мне впервые проснулся инте — рес к противоположному полу. Не могу сказать, что всё произошло в одно прекрасное утро, реальные навыки ко мне пришли позже, а те годы я прожил в постижении теоретических постулатов, подкрепляемых не редкими прак — тическими действиями в общении с женским полом. Мой юношеский инте — рес распространялся в своем большинстве на молодых женщин нашего го — родка, так как в них я видел всё совершенство физиологии и женского обоя — ния. Разумеется, первым объектом изучения особенностей женской физиоло — гии в части секса, для меня стала моя мать.
Наша квартира была всего лишь однокомнатным жильем в сфере комму — нального общежития. Вместе с нами жили две семьи, занимая по паре комнат, расположенных по коридору, приводящему к просторной общей кухне. Мои родители, в те годы, были сравнительно молоды, чтобы пренебрегать удо — вольствиями семейного секса. И прибегали к снятию сексуального напряже — ния регулярно, не слишком заморачиваясь моим присутствием, считая, что это является не столь вредным воздействием на мой подрастающий кругозор в данной области. В целях обезопасить слишком раннее половое развитие сына, отец требовал, чтобы я отворачивался к стене и засыпал. Только дож — давшись моего сонного дыхания, он велел матери раздеваться и ложиться к нему под одеяло. Но этот регламент не всегда соблюдался и свет тушили не — сколько преждевременно, о чем я не сожалел.
Надо сказать, что моя мать, повседневно занимаясь весьма нудной и скучной бухгалтерской работой, была довольно бойкой и темпераментной женщиной. В тишине засыпающего дома периодически раздавались утробные звуки, из — даваемые моими неутомимыми родичами. Им вторили схожие стоны и шо — рохи за стеной соседской квартиры, с разницей лишь в том, что их дети за — сыпали в соседней комнате. Шелест маминой юбки, спущенной с пышных бёдер возле моей кровати, до которых я мог вполне дотянуться рукой, но присутствие отца сдерживало мою решительность, и отвернув голову к стене, я, подавляя учащенный стук сердца, напряженно вслушивался в нарастаю — щий темп траханья матери моим отцом. Мелодичный скрип старой дву — спальной кровати, сопровождаемый шумным дыханием двух дорогих мне людей, приводили в крайнее возбуждение мою юную плоть. С размеренными шлепками тел, стоны моей матери постепенно перерастали в страстное мы — чание, отчего, мой член, зажатый в кулаке, пульсировал с намерением разря — диться тут же под одеялом. По истечению какого — то времени, частота шлеп — ков учащалась, стоны матери, перемешиваясь со страстными подвываниями обрывались, заглушаемые отцовским, хриплым выдыхом, внезапно всё сти — хало.
Тихий шёпот, шелест домашнего халата, наскоро наброшенного на голое те — ло, поспешные шаги к двери, свидетельствовали об окончании таинства ночи у моих родителей. Торопливые шаги по коридору к ванной, порой перекли — кались с другой парой женских ног, спешащих в том же направлении. Доно — сился короткий смешок соседок, усталый зевок отца и я постепенно погру — жался в тишину спустившейся ночи. Скрипнув дверью, тихо вернулась мать, и перелезая через засыпающего отца с усмешкой заметила:
— Вечно Зинаида выбирает одно время с нами, ведь договаривались чередо — вать дни. Хорошо, что Антонина не припёрлась к нам за одно.
— Ты у них кто? Начальница. Вот и пусть следуют субординации — отозвался сонным голосом отец.
— Коли на то пошло, их мужья твои командиры. Так что уж помалкивай стар — лей.
— Отставить болтовню вольнонаёмная Пукина, давай спать…
— С такой — то фамилией не быть мне генеральшей, — вздохнула мать, — Тебе когда очередное звание светит, ко дню российских вооруженных сил или к восьмому марта?
— После февральских учений…. если прилично отбомбимся.
— Вы только в постели прилично бомбите, да и то не каждый раз.
— Скоростные режимы, перегрузки, напряженный график плановых полётов, — вяло перечислял отец и умолкал, засопев носом.
— Скоростник, спи уж…, — заключила мать, уткнувшись носом в отцовское плечо.
Слушая материнские попрёки в темноте комнаты, я с надеждой на удачное расположение звёзд, уверовал в неизбежный шанс оказаться однажды в по — стели своей родительницы вместо отца, чем укрепил бы пошатнувшие стены моей семьи. Но надо ещё упомянуть о наших соседях.
Две женщины: Зинаида и Антонина — жёны членов экипажа моего отца. Зинаида (отчества уже не помню), была женой майора Чемоданова Николая Ивановича — командира экипажа, Антонина — жена капитана Гусёнкова Дмитрия Сергеевича — второго пилота и Евгения (моя мать) — жена старшего лейтенанта Пукина Иннокентия Степановича — штурмана корабля. Словом, экипаж машины боевой подобрался в соответствии со своими фамилиями, далеко не дворянского сословия. Мужики весёлые, выпивохи и бабники, не взирая на неусыпный контроль, со стороны своих жён. Об этой троице в пол — ку ходили разные байки среди сослуживцев. Не одна официантка офицерской столовой или медсестра санчасти могла похвастаться перед подругами осо — бым расположением со стороны этих гусар.
В связи с частыми полётами на «обеспечение», вылеты проводились в ночное время суток, время нахождения в полёте по 10 — 12 часов. Порой бомбарди — ровщики шли параллельным курсом с американскими самолётами и какой — нибудь янки с издёвкой указывал пальцем на крыло нашего самолёта, где ос — тавался грязный след от маскировочной сетки, на что получал соответст — вующий жест от Чемоданова и обещание дать пизды — начальнику наземной службы подготовки к полёту. По возвращению на аэродром экипаж покинув самолёт, дожидался своего командира, пока тот оправлялся за передним шас — си, блаженствуя от самого процесса мочеиспускания на ночной прохладе. Но согласно регламента послеполётной разборки задания, начальник наземной подготовки полётов обязан получить замечания по работе техники в воздухе и он, козырнув писающему командиру экипажа бойко представился и осве — домился о замечаниях. Чемоданов с добродушным выражением на лице не прерывая процесса подтвердил отличную работу техники и переложив свой член из правой руки в левую с энтузиазмом пожал руку бойкому служаке под ехидные смешки экипажа и технарей.
Много всего можно вспомнить о доблестном экипаже, но мой экскурс в про — шлое посвящен их милым жёнам и роли, сыгранной ими в моём подростко — вом становлении, как мужчины. Как — то я стал невольным свидетелем кухон — ной беседы Зинаиды и моей матери. Разговор завела соседка:
— Слышь, подруга, у тебя как дела в плане секса с мужиком
– А давайте вызовем проститутку?!
Давайте!
Сидорова, к доске!
?
— Если ты о Кеше, бывали времена и получше, но боюсь, пора что — то пред — принять, — с досадой призналась мать.
— А ведь у меня та же история, — вспыхнула Зинаида, — бывало под утро едва угомонится, а к ночи его опять надирает. Как ты думаешь, может у них бабы завелись?
— На чужих баб у них не сил не времени, впрочем, все может быть. А вот как проверишь?
Тут на кухню вошла Антонина и раздраженно швырнула в раковину ско — вородку, обдав соседок холодным взглядом.
— Щебечите подружки? Ну и как — всё по жизни хорошо да сытно? Ну хоть у кого — то порядок…
— Тонь, ты чего с утра такая, спала плохо? — спросила мать, — видать у нас троих одна проблема, и что с мужиками делать будем, этак мы верняк, как в резерве пребываем… Я вот что думаю девки. Мы друг друга не один год зна — ем, считай как сёстры. Может замкнём круг общения своих мужей?
Две её подруги переглянулись и молча опустились на стулья.
— Об этом самом девочки, чтобы понятней было, объясню… Отловим наших мужиков на стороне и в порядке компромисса предложим им по три бабы на каждого, но только из круга не выходить и этими бабами для них будем мы сами. В противном случае, дети будут расти в неполной семье.
Зинаида пожала плечами и взглянув на подруг с сомнением протянула:
— А я может и согласная, а Тонь? Только, как это по — тихому всё сделать. Во — круг не все дураки. Да и твой Виталька (Виталька — это я) уже пялится на нас не по детски. Срамоты не наделаем?
За Виталькой присмотрю, мешать не станет, сынок видать, за нами наглядел — ся, — заверила мать, — дело за вашим согласием. Тут и мужикам в радость и мы не в обиде. Мы ведь не дуры — до ревности не доведём друг друга.
— Ну что же… мы согласны, давайте сделаем это, — решили подруги.
Да, подсматривать за родителями — одно дело и совсем другое, узнать о та — ком раскладе. Сейчас это бы прозвучало, как свинг, а по тем временам…. чистой воды поскудство. Ну да не мной задумано, не мне судить. У меня свои цели — до мамки добраться, а как это реализовать? Одно я тогда пони — мал твёрдо, что торопиться с этим нельзя.
Прошла неделя, мужчины были на ночных полётах, квартира опустела, со — седки укладывали детей спать, мать закончив дела на кухне пришла в комна — ту и стала стелить постель. По заведённому порядку мне полагалось повер — нувшись носом к стенке дожидаться, когда она оденет ночнушку, выключит свет и ляжет на кровать. Я добросовес тно выполнял уговор и когда постель скрипнула под матерью, отвалился на спину.
— Чего не спишь сынок? — спросила она, — поговорить хочу с тобой.
Я упорно молчал, предчувствуя серьёзный разговор.
— Понимаю, — продолжала мать, — ты взрослеешь, у тебя появляется интерес к женщинам, хотя лучше начинать с ровесниц. Говорю с тобой об этом потому, что, видать, время твоё приспело. Зинаида с Антониной жалуются на тебя, слишком часто крутишься возле ванной. Ну допустим ты чего — то у взрослой женщины выпросишь, а что она может получить от тебя? Ты меня слышишь?
— Слышу. Скажи, что мне нужно уметь.
— Вот что, иди ко мне. Рядом ложись, трусы сними. Я тебе что — то должна объяснить, лучше будет, если это сделаю я. Об этом