Я устроился на службу в торговой конторе в одном из черноморских городов, только-только сойдя со школьной скамьи коммерческого училища. Первое-то жалованье было не ахти какое, и, протягивая ножки по одежке, я поселился в семье одного мелкого — торговца, заняв довольно большую и просторную комнату. Семья моего хозяина состояла, кроме него, из ворчливой старухи-тетки, его жены, страдавшей запоем, и еще какого-то родственника, которого я, вообще не видел.
Для прислуживания мне и для всяких посылок и поручений была там еще девочка лет шестнадцати или немногим больше — шустрая, бойкая, веселенькая, хорошенькая Лидка. Отец у нее давно уже где-то пропадал, а мать, обремененная семьей, была рада отдать дочку в услужение.
Пошли занятия в конторе, изо дня в день с десяти до двух. Скоро я втянулся в работу и с интересом занимался делами. После работы домой, пообедаю стряпней ворчливой тетки и на кровать — вздремнуть.
В то время когда весь дом укладывался на покой, Лидка часто забегала ко мне, чтобы поболтать и посмеяться. А иногда возьмет гитару и, закинув одну ногу на другую, играет, подпевает и поглядывает на меня.
Ходила она босиком и всегда у нее юбка была до колен. И когда она сидела с гитарой на табуретке, хорошо были видны ее голые ножки.
Играет, сидя, на гитаре, улыбается и наблюдает за мной.
Заметив как-то направление моего взгляда, она, поправляя юбку, будто нечаянно высоко подняла ее так, что и вовсе стала видна ее щелочка.
Я не мог отвести глаз.
Она тихонько засмеялась и мягким шепотом проговорила:
— А куда это вы смотрите?
— Я? Никуда…
— А чего ж покраснели? Видели? Да? .
— Что я видел?
— Ну вот еще… Спрашиваете. Будто сами не знаете.
— Да я никуда не смотрел!
— Да, да! Не смотрели…
В передней раздался звонок, и она убежала. Прошло несколько дней.
Она по-прежнему забегала ко мне после обеда, усаживалась на табуретку с гитарой и вертелась так, что я всякий раз замечал ее щелочку… Этого мгновения я всегда ждал с нетерпением, но всегда пытался смотреть незаметно для нее и всякий раз, конечно, попадался…
— Опять подсматриваете?
— Да нет! . . Что ты…
— А почему это у вас опять щеки красные стали? — Совсем нет! Я смотрел на гитару…
— И от этого-то у вас штаны…
Больше она ничего не сказала, усмехнувшись и занявшись гитарой… А я еще больше покраснел, поняв, что она заметила, как мой вставший член приподнял мои тонкие домашние брюки…
Вскоре она ушла, а я принялся ходить по комнате, стараясь успокоиться. Впервые я серьезно подумал о том, чтобы пойти поискать себе девку… Но разные соображения удержали меня дома.
Была суббота, и хозяева предупредили меня, что завтра, в воскресенье, они собираются в гости, а все, что мне будет нужно, сделает Лидка. Они возвратятся дня через два-три, и обед мне Лидка принесет из ресторана. Все это уже устроено.
Конечно, в глубине души я обрадовался, что остаюсь вдвоем с Лидкой…
В воскресенье, как обычно, я отправился в контору, но всего лишь на часика полтора-два, так как по воскресеньям мы не занимались делами, а только разбирали почту, а затем направился прямо домой.
На мой звонок дверь открыла Лидка, весело смеясь чему-то. Когда я снимал пальто, она обхватила меня руками за поясницу и тотчас убежала, мелькая голыми ножками…
Я прошел к себе и, взволнованный ее прикосновением, стал ходить из угла в угол. Не прошло и пяти минут, как в полуоткрытую дверь комнаты заглянуло веселое личико Лидки.
— Можно к вам?
— Отчего же нельзя? Ты ведь всегда без спросу заходишь. Чего ж зацеремонилась?
— Я к вам из кухни… не одета. Ничего?
— Конечно, можно! Входи!
На секунду шаловливые глазки скрылись из виду, но тут же в открытой двери показалась вся фигурка девочки. На сей раз она была без кофточки, в одной рубашонке и в юбочке, которая не скрывала ее кругленьких коленок.
Она вошла с лукавой улыбкой и блестящими глазенками, слегка покачиваясь и виляя жопкой и наблюдая, как я, стоя посреди комнаты, с открытым, кажется, ртом, пожираю ее глазами… На ней была сильно открытая рубашка без рукавов и с большим вырезом на груди, что позволяло любоваться ее полненькими ручками и смуглой, бархатной кожей шейки и небольших выпуклостей с маленькими сосочками.
«Угадывая мое восхищение, она, шевеля юбкой, медленно подошла ко мне и дразнящим шепотом сказала:
— «У… Вы каменный. Не шелохнетесь. К вам подходишь… А вы хоть бы что…
Я действительно растерялся и только шевелил губами, не решаясь ни на что. (Примерно так как на этом видео выглядела бы юная Лидка-развратница в наши дни. Вряд ли можно найти что-то ближе, ведь страничка обещает: «на грани законности! молодые и красивые девчонки в самых отвязных сценах»)
Она вздохнула.
— Есть хотите?
— Нет еще.
— Ой, сбегаю на кухню. Сейчас вернусь… Быстро повернувшись и взметнув при этом юбчонку так, что та чуть-чуть не открыла всей жопки, она выбежала.
Я горел, и боясь ее и желая. Взволнованный, я прилег на кровать.
Слышно было, как она возилась на кухне, затем все затихло, и до меня донесся звук дважды повернутого ключа в замке. Она заперла черный ход.
Вскоре у моих дверей вновь послышались шаги ее
— Клей.
босых ножек…
Войдя и заметив, что я лежу, она подошла к кровати и, присев на край, облокотилась на мою грудь. Я чуточку отодвинулся, давая ей больше места. И она, смеясь, уселась поудобнее…
Тогда уже смелее я обнял ее за талию и с наслаждением начал поглаживать кругленький живот, потом грудь, плечики, спинку… Она ежилась, хихикала и, когда я ее поцеловал в щечку, прижав к себе, проговорила:
— Ну, осмелел, слава Богу. Хорошо? Приятно? Я молчал улыбаясь.
Переходя на. ты, . , она продолжала:
-Тебе нравится? Что ты трогаешь? . . Ищешь сиськи? Но они еще совсем маленькие. Хочешь посмотреть? Ну, на… смотри!
Она сняла не без моей помощи рубашонку, выдернув ее края из-под юбки, а я сразу и жадно прижался губами к только-только начинавшим появляться маленьким сисенкам. Я целовал их, мял губами, посасывал…
Она обняла меня одной рукой за шею и, смеясь, говорила:
— А ты не такой, как я думала сперва. Ты мне сразу понравился… И мне хотелось… поиграть. Я люблю играться…
Она провела рукой по моей груди, по бокам и как бы нечаянно коснулась локотком головки члена… Она тотчас отдернула руку, вновь засмеллась и проговорила шепотом:
— А ты, ты горячий. Я не знала. А хочешь посмотреть… там? Ты же видел ее. Я же знаю. Видел? Признавайся. Ну… у… ты плут. Постой, пусти. Ну пусти же, я покажу…
Она соскочила с кровати, отошла и подняла юбочку…
Какой-то туман начал застилать мои глаза… — Хорошо? Хорошо теперь видишь? Нравится тебе? . .
— Не вижу. Подойди ближе… еще…
Она подошла и, опираясь широко раздвинутыми коленками в кровать, сильно выпятил ась вперед… Вне себя я спустил в подштанники… Она заметила мои конвульсии и прижалась губками к моим губам…
— А ты… горячий, очень горячий. Хорошо тебе? Спустил? Вкусно спустил? И прямо в штаны? Ну чего ж ты? Признавайся… я принесу полотенце, сам вытрешь. Хорошо?
— Принеси, — промямлил я, — и… отвернись… — А может… я сама?
— Нет, нет! Дай полотенце…
Кое-как я запихнул полотенце в брюки и оставил его там.
— Приляг возле меня.
Она взобралась на кровать, и, обнявшись, мы некоторое время лежали молча. Но недолго. Я гладил ее спинку, поясницу, а затем, приподняв юбчонку, с наслаждением принялся ощупывать и ласкать ее гладенькую, пухленькую жопку, которую она с готовностью приподымала навстречу моей руке.
Повернув Лидку на спинку, я с нарастающей страстью тронул ее бутончик.
— Я хочу тебя поцеловать… сюда. Можно? — Целуй…
Став на колени у ее ног, я закинул их себе на плечи и прижался губами к щелочке… и сразу почувствовал, что задыхаюсь. Я устроился удобнее, вытянув ноги, и медленно принялся работать языком — лизать… сосать…
— Ты делаешь… приятно. Я тебя люблю… люблю… А ты тоже, видно, любишь девочек… таких, как я… А? Признавайся… Уже сосал девочек? Ой! Хорошо! Еще так сделай. Так…
Она шевелила ногами, прижимала их к моим плечам, приподымала жопку, изгибалась, вытягивалась…
— Ой, сладко как… Ой! . . Как больно… Язык у тебя… толстый… Вот так…
Она, приподнявшись, схватила меня за голову и, крепко прижав, сама как-то сильно потерла свой. бутончик о мои губы и, откинувшись затем, тихонько застонала… я сосал не отрываясь. Она двигала жопкой и всхлипывала. Скоро она начала дергаться, быстрее подкидывать свою жопку, задыхаться, и я почувствовал, что она спускает…
Потом она мягко оттолкнула меня и откинулась на подушку, стараясь отдышаться… Я прилег возле нее, с трудом подавляя желание броситься на нее… — Знаешь, — проговорила она, успокаиваясь я тоже… кончила. И так приятно, как никогда раньше. Ты очень хорошо делаешь… Иногда только больно, когда ты языком в нее… А тебе как?
-: — Что как?
— Приятно делать так? — А вот потрогай… Она пощупала меня…
— Не достану… Там же полотенце… Тоже нашел место, куда его пихнуть… Дай-ка я его вытащу
Я лег на спину и не сопротивлялся усилиям Лидки.
Она ловко расстегнула мои брюки, вынула полотенце и схватила рукой член.
— Ого! Я такого еще не видела. Ух, как твердый! Ты же спустил… И опять хочешь? Да? — И еще как, Лидуська…
— Ну, теперь уж ты потерпи…
— А потом ты мне дашь?
— Потом видно будет. Ишь как разохотился
Горячий больно… Поискал бы женщину себе, да засунул бы ей такой толстый. Или с маленькими приятней? Ты так и не сказал мне, сосал уже девочек или нет? Ну?
— Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой
— Правда? Можно я его по целую?
Она закончила обтирать его полотенцем, помяла поласкала и припала к нему губами, охватив по самую шейку так, что головка оказалась во рту. .
Не выдержав этих дразнящих ласк, я оторвал
Лидку, положил ее и хотел задвинуть ей…
— Нет, нет! — запротестовала она, выскальзывая из-под меня.
— Потом. Потом дам. А теперь ещё рано… Мы ночью сделаем. А теперь пока хватит. Будем обедать, если хочешь, вместе. Ну, не целуй больше. Будет. Не трогай ее… Потом сделаешь. А мне сделаешь ребенка? А, плут? Таким, как у тебя пожалуй, и двоих можно