Это было прошлой зимой, во время моей первой сессии. Я не хотела сдавать экзамен по экономике, и договорилась с преподавателем, что напишу реферат. Когда реферат был готов, и я стала его распечатывать, в принтере закончились чернила. Я позвонила подруге Юле и спросила, можно ли зайти к ней и распечатать на её принтере.
— Конечно, приходи, -сказала она,- только я через полчаса уйду, но дома будет Лёша, он тебе поможет.
Такой расклад устраивал меня даже больше: Лёша, юлин старший брат, давно мне нравился, причём явно не без взаимности.
Зная, что, возможно, останусь наедине с нравящимся мне Лёшей, я постаралась одеться получше. То есть, надела самое красивое нижнее бельё — может быть, до его демонстрации и не дойдёт, но я читала, что красивое бельё изменяет самоощущение, и от него появляется особый блеск в глазах -, узкие джинсы и свитер, который демонстрирует фигуру в самом выгодном свете.
Дверь мне открыла Юля, которая стояла у порога в куртке и завязывала шнурки на ботинках, собираясь уходить.
— Ну, удачи в охмурении моего братца, -улыбнулась она, закрывая за собой дверь.
Я вот уже полчаса сидела в кресле, а Лёша колдовал над компьютером: сначала мой реферат не читался с дискетты, потом принтер сообщал об ошибке. В конце концов дело было сделано.
— Поцелуешь — отдам, -заявил Лёша, поднимая распечатанные листки над головой.
Я встала с кресла и чмокнула его в щёку.
— А я-то думал, я тебе нравлюсь…
— Нравишься.
— Тогда надо делать не так, — сказал он, целуя меня в губы.
У меня не было большого опыта поцелуев, но разницу между Лёшей и своими прежними неумелыми кавалерами я почувствовала сразу: раньше у меня ни от чьих поцелуев не дрожали коленки и ничей язык не вызывал, соприкасаясь с моим, такую волну тока. Он крепко прижимал меня к себе обеими руками, а я гладила его по волосам, затылку, шее.
— Подожди, -шепнул он, отстраняясь от меня. Я не сразу поняла, что дверь комнаты не закрыта.
Лёша захлопнул дверь, приперев её палкой от швабры, чтобы нельзя было открыть снаружи, выключил свет и сел в
— Вы что, рехнулись? Зачем вы сказали больному параличом из седьмой палаты, что мы хотим отрезать ему ноги?
Санитар, хохоча:
— А что свалил ?
А вы говорили неизлечим!
кресло, жестом показав, что я должна сесть к нему на колени:
— Ну что, продолжим?
Листочки с рефератом лежали на столе…
Его язык творил чудеса: я была очень сильно возбуждена.
Пока его губы исследовали мою шею, я гладила его по голове, плечам, спине — насколько позволяла расстёгнутая рубашка. Когда он дошёл до какой-то особенно эрогенной точки, я не сдержалась и впилась ногтями ему в спину. Он порывисто вздохнул