Я вернулся в исходной точке в Тирасполе

1 В детстве я всегда думала, что время такое тягучее, все тянется и тянется, все мечтала вырасти и убежать из этой школы, как мне это не нравилось, ну правда не совсем, но меня это очень угнетало, так хотелось вырваться на волю и просто полететь как птица над облаками. Да о чем это я, все это фантазии, а фантазировала я очень много, даже писала свои рассказы и рисовала как только могла, потом многое выбросила, стыдно стало, и все же я до сих пор мечтаю летать. Вот вы, да вы лично сами летали? Ну не на самолете и не с кровати на пол, а так в небе, и не во сне? И я нет, но хочу научиться, не знаю правда это вообще возможно. Почему такие законы и эта гравитация, так тянет к земле и к этой глупой реальности, ну да ладно ведь мечтать может каждый, а это уже кое что. Я закончила шестой класс на ура, в августе я поеду к своей тетке в Новосибирск, а от туда во Владивосток, хочу посмотреть море, там я у своего дяди буду отдыхать, а пока вот меня отправили к бабушке Оле, это мама моего папы, быр какая бабуля. Она настоящий деспот, сюда не ходи, тут не сиди, рано будит и рано свет выключает, но что мне остается делать, только лежать и снова мечтать, а самое главное она меня не заставляла ничего делать, это хорошо, но тотальный контроль за мной, это уж слишком. Вообще баба Оля ничего, она не злая, не ворчливая, даже молчаливая и все время работает, и что я ей далась. Целый месяц торчать в деревне это уж слишком, ходить по двору и считать ее цыплят, да они милые, но я ведь не их корица. В общем в конце недели я взбунтовалась и ушла, правда оставила записку, что бы не волновалась, знаю, что будет вечером, но сидеть не могу вот и пошла. Деревня сама по себе большая, даже милая, одноэтажные домики и все рубленные, нет кирпича, разве, что контора и магазин, несколько дорог, пара колодцев и пожалуй все, ах нет еще ферма, лесопилка, потом автопарк ну и наверное еще, что-то есть ведь чем-то жители деревни занимаются. Первый день я прошлась вдоль главной улицы, я ощущала на себе взгляды из занавесок, за мной бдительно следили, что думали не знаю, но куда бы я не шла я была под контролем. Изучив деревню я вернулась домой, бабуля это восприняла достаточно спокойно, даже молчаливо, накормила и свет выключила. На следующий день я начала все сначала, в этот раз баба Оля меня только предупредила, что бы я не ходила через шоссе, там только поля и лес и много паутов, я сказала ей спасибо, чмокнула в щечку прихватила пару яблок и убежала. Не смотря на то, что деревня была не маленькой, девчонок своего возраста я не встречала, может они разъехались или как и все работают по хозяйству, встретила несколько парней, те только в след посвистели и убежали, тоже мне парни, даже не поздоровались, ну и ладно, больно мне надо. В этот раз я уже не озиралась на взгляды, мне было все интересно, а что там, что там, что за деревней, и почему церковь сгорела, почему мост развалился, почему комбайн стоит по среди поля без колес? Мне было все интересно, может из-за скуки, но я с каждым днем уходила все дальше и дальше, ведь там, что-то новое, а что там? Спустя десять лет я вернулась в свою деревню, да теперь я считаю ее своей, я здесь мало была, но так много пережила, кажется, что я здесь и выросла. И вот опять иду по дороге, она другая, покрыли асфальтом, мост новый, столбы с освещением, а в магазине продают кока-колу. Вроде бы все тоже, вот за тем домом, что стоит у развилки есть колодец, сама туда бегала с ведром, а вон там, чуть подальше живет Лешка, то есть наверное жил. С ним я познакомилась в конце второй недели своего заточения в этой глуши, он мне многое показал, с ним облазили все развалины старой заброшенной деревни, она тут недалеко, вся поросла кустами и деревьями. Мы читали и смеялись, загорали, а один раз чуть не подрались, но это было так давно. Лешка был побитым когда я его встретила, он сидел на беру реки и утирал свои слезы, ни кому не хочется, что бы на него смотрели когда плачешь. Еще издалека я услышала как кто-то швыркает носом, толи от любопытства, толи от понимания, что это почему этот кто-то так делает, но я сунулась в кусты посмотреть кто это. Он не отвернулся, лицо было побито, в ссадинах, губа распухла, а на шее еще остались следы не смытой крови. Не говоря ни слова я достала платок, намочила его и стала вытирать засохшие бурые пятна. Обычно девчонки визжат при виде крови, но только не я, бровь была рассечена чем-то острым о рана постоянно кровоточила, я посильней прижала платок и стала ждать когда кровь свернется. Вот так странно я познакомилась с Лешкой, тогда так отдубасил его брат, он вообще у него был какой-то психованный, все время кричал, правда я видела его только один раз, но и этого оказалось достаточно, что бы относится к нему брезгливо, за то с Лешкой мы стали друзьями и он с удовольствием уделял мне свободное время. Он стал моим гидом, показал путь к заброшенной деревни, там очень красивые места, ну если не считать комаров которые почему-то постоянно меня преследовали, вот за Лешкой они не летели. При коллективизации всех сгоняли в кучу, в колхоз, дома бросали, они до сих пор спустя пол века все еще стояли, только прогнил пол и крыши рухнули. Лешке приходилось работать по дому и я оставалась одна, больше я ни с кем не познакомилась так, что бы могла с кем-то играть или просто поболтать. Однажды я забрела на огромное поле с подсолнухами, даже не знаю, как я туда попала, но бояться нечего было, это не город, тут все друг друга знают. Я брела через заросли маленьких солнышек, когда на них падал свет, их лепестки так сильно светились, что приходилось зажмуривать глаза и еще так много пчел. Они как маленькие бомбардировщики сновали туда сюда, пролетая буквально под самым носом, сперва я их шарахалась, а потом поняла, что им нет до меня дела и стала внимательно их рассматривать. Перед тем как оторваться от подсолнуха, пчела начинали жужжать, крылья сперва медленно, а потом все быстрей и быстрей начинали махать, так, что их становилось не видно, а после с трудом оторвавшись от цветка, пчела виляя из стороны в сторону уносилась к другой цели. Они такие потешные и совершенно не страшные. — Ты что тут делаешь? Вдруг оборвали мои мысли чей-то хриплый голос, от неожиданности я вскрикнула, как будто меня укусили. — Не кричи, а то всю округу распугаешь. Сердце так сильно билось, что вот-вот выскочит, я осторожно повернулась на голос. В метрах десяти от меня стоял старик, почти черный от загара, кожа сморщилась как кора на кедре что вчера я так внимательно рассматривала. Сплюнув на землю папироску он повернулся ко мне спиной и пошел. — Ты тут не гуляй одна, а то Шайба где-то бегает. — Кто? — невольно вырвалось у меня. — Шайба, — стрик остановился, нехотя повернул голову в мою сторону, прищурился, почувствовала как он меня рассматривает, — кобель, он не страшен, так только лает не по делу, но может напугать. — Собака? — переспросила я. — Ну да, я же сказал, кобель, — и не проронив больше не слова отвернувшись пошел куда-то в глубь поля. Теперь страх от испуга сменился тревогой, покрутив головой, я бросилась за стариком. В некоторых местах подсолнух был выше меня и мне приходилось подпрыгивать, что бы разглядеть где этот старик. В душе заерзали мурашки, я несколько раз оглядывалась высматривая ту самую Шайбу, то есть того самого, ведь старик сказал что он кобель. Неожиданно старик вырос перед моим носам, я опять вскрикнула похоже так сильно, что он зажал уши. — Извините, — моргая глазами я промямлила. — Ты че, так постоянно будешь кричать? — Нет, я просто не ожидала, что вы… — Ладно пойдем, тут у меня сторожка, чаю попьешь, — и больше не говоря ни слова как в первый раз, бац повернулся и ушел. В этот раз я старалась не отставать от него и буквально как привязанная бежала за ним. Ему-то легко

он в сапогах, а я то. Поле внезапно кончилось, они неожиданности я остановилась как в копанная, вот только, что я ничего не видела кроме высоченных подсолнухов и вдруг все голо, ничего, передо мной открылось голая земля. Дед Игнат, так звали его, оказался ничего, правда все время кашлял, наверное от того, что много курит, он достал мне молока и меда, а еще белого хлеба, наверное я у него все запасы слопала, так есть захотелось, что уплела почто полбуханки, в жизни так много не ела. Он только кряхтел, ну прямо старое дерево и все пытался поймать хоть что-то на свой старенький приемник, но тот только так же как и его хозяин кряхтел, шипел и порой свистел. Откуда не возьмись, появилась собака, лайка, глаза умные, если бы она умела улыбаться, то наверняка улыбнулась бы мне. Ее хвост так и вертелся, она поскуливала и прыгала, на дед Игната она совершенно не обращала внимание, привыкла, а вот я, новое лицо в этом глухом и заброшенном месте. — А вот и Шайба, — констатировал дед. Невольно я прижала руки к себе, как будто сейчас он меня укусит. — Не бойся он добрый, он чует не только страх в людях, вот тогда он лает, и готов набросится, тебе он доверяет, редко такое, — почесав ему за ухом, добавил, — вот сученок. Он уже старый, но порой бесится будь с ним осторожна. — Укусит? — спросила я. — Нет, навряд ли, — почесав затылок, дед закончил, — может повалить и запрыгнуть. — Как это так? — не понимая его слов, спросила я. Шайба вилял хвостом и терся о ноги, он вылизал мне все руки и если бы я опустила пониже лицо то и его то же. — Он хоть и старый пес, но еще на многое годен, не пропускает ни одной сучки. Тут до меня стало доходить. Я посмотрела в эти открытые глаза, висячий язык, в некоторых местах шерсть висела клочьями, пес сидел на земле и предано смотрел на меня. Разве он может быть таким? Хотя, что с него взять ведь он же пес, а… В прошлом году я закончила институт, устроилась в школу и мне сразу дали первый класс, первое время я так боялась, тридцать детей, они только из садика, девочки еще не расстались с куколками, а мальчишки все пих-пах и тра-та-та. Я не спала ночами искала подход к каждому, плакала, порой рыдала, и все же у меня получилось, ну не все что хотелось, но получилось, не так страшно как рисуют, ни я первая и это, наверное, меня