Денег мне не жалко. Но в который раз вспомнил мою мамахен, бросившую нас и продавшуюся за деньги какому-то чеху. И я снова подумал: «все вы продажные твари». Такая злость меня взяла и говорю Зинке:
— Сними трусики и дай потрогать спереди, тогда завтра свожу в лучший ресторан.
Закричала она: «Пошляк!» , отвесила мне затрещину, поправила юбку и убежала. Мне как-то нехорошо стало, ушел с вечера домой. Тем более, там Мария Васильевна одна больная лежит, может ей помощь нужна.
Ключи у меня свои, Гавриловна и горничная давно ушли, дома нет никого кроме нашей болящей. Тихонько отпер дверь, разделся и пошел ее проведать. И там увидел такое…
Спит Мария Васильевна, но ей, видно, стало жарко, простыня отброшена, ночнушка задралась до самой попы и всю ляжку видно. Стою около ее постели, как очумелый. А в голове: «и у нее все так же, как у наших девчонок, только потолще и поглаже. Значит и она не просто учительница, а ЖЕНЩИНА, ее какой-нибудь мужик будет трахать. А, может, уже трахали, когда она на очном отделении училась.
Ебал Марию Васильевну, МОЮ Машеньку какой-нибудь студентище, засовывал в нее, а она просила: «… еще, давай еще»! Петька в школе рассказывал, что бабы еще просят, когда мужик их трахает. НЕТ! Маша так не может, она не такая. И к отцу она в жены не набивается, а ведь он достаточно богатый. Значит, не все они гоняются за деньгами. Я не знаю почему, но уверен, что она никому и никогда не давала. Она целка, ц е л о ч к а!
Неожиданно она пошевелилась во сне и я тихонько ушел…
3. МАША, ОКОНЧАНИЕ ГОДА
Под самый новый год я подхватила жестокую простуду, пролежала с температурой целую неделю. По этому случаю поменялись мы с ним ролями. Коля приготовит уроки, приходит в мою комнату и читает вслух.
Почему-то я выбрала «Похождения Тиля Уленшпигеля и Лами Гудзака». Мне всегда она нравилась — такой сочный народный язык. Но только сейчас заметила, что язык ее не только сочный, но и весьма двусмысленный, а местами просто скабрезный. Ничего не поделаешь, в ту пору все так говорили, смаковали физиологические подробности. Но каково было Коле! Он смущался, спотыкался, пропускал слова. Но после забрал толстый том подарочного издания с собой. Видимо желает без помех насладиться тайным знанием.
Коля ушел на вечер в гимназию, Виктор Иванович уехал на корпоративную вечеринку. Осталась я дома одна и заснула. А когда пробудилась от какого-то шума, в полусне увидела, что около кровать стоит Коля. Стоит и как-то странно смотрит. Заметил, что я просыпаюсь, и тихонько вышел. Огляделась: Боже мой! Простыню я во сне сбросила, рубашка задралась до того самого, откуда ноги растут. Ну и видок был у меня, в котором воспитанник лицезрел свою гувернантку- воспитательницу.
Оба мы потом сделали вид, что ничего не произошло. Тем более, что я занялась с ним правилами приличия. Взяла в библиотеке книгу Честерфилда «Письма к сыну» , там почти в каждом наставления юному отпрыску, как себя вести за столом, в обществе, что допустимо, а что нет. Читаю ему вечерами, беседую, поправляю его поступки за столом.
— Ты уже большой, тебе n-надцать лет исполнилось, раньше в этом возрасте женились и содержали семью. Поэтому ты, Коля, должен вести себя не как ребенок, а как взрослый мужчина. И дальше все то же, что говорил ему отец, но без ругани, насмешки и оскорблений. Кажется, на него подействовало, он начал исправляться.
Мальчик растет, мужает, но по-прежнему просит, чтобы я ему читала, когда он вечером уже лег в постель. Слушает и держит меня за руку. Особенно его поразило утверждение Честерфилда, что для джентльмена незаслуженная похвала является самым страшным оскорблением: «В следующем письме я обязательно похвалю твои школьные успехи. И только от тебя зависит — не будет ли это оскорблением»… И опять он принялся расспрашивать об авторе писем и его сыне:
— Почему нигде в письмах не упоминается его мама?
— Лорд Честерфилд в молодости полюбил девушку незнатного происхождения, которая и родила его сына. Но жениться на ней он не мог по сословным предрассудкам.
— Значит, он рос у отца и тот читал ему книжки, рассказывал сказки?
— Нет, сын воспитывался в закрытой школе, где и жил круглый год. Отец только писал ему нравоучительные письма.
Это опять наводит Колю на мысли о предательстве родителей.
— Да как же они могли так поступить! Они его не любили, лучше бы не заводили ребенка.
— В те времена взрослые не умели предохраняться, потому появлялось на свет так много незаконнорожденных детей. — ответила я. — Хорошо еще, что Честерфилд наставлял сына, оплачивал его обучение и содержание.
— Нет, он его не любил, — категорически настаивал мой воспитанник, — и сын его потом не мог полюбить. Кругом одни предатели и нечестные люди.
Ну, что с ним поделаешь!
Такой рутиной и закончился учебный год. Коля уехал на два месяца в Словению. Я получила трудовой отпуск и еще месяц для сдачи заочной сессии за третий курс. Все-таки Виктор Иванович Ростовский оказался очень порядочным работодателем.
4. МАША ГУВЕРНАНТКА, ВТОРОЙ ГОД
В отпуск уехала в деревню к родителям. Помогла матери заготовить сено для коровы, работала в огороде. И каждый день слушала ворчание пьяного отца:
— Когда ты замуж выскочишь? Все прынца ждешь. Вот подожди, выйдешь за прынца-тракториста, будешь под ним голяшки задирать, а он тебя лупцевать по пьяному делу…
Да, прелести жизни в деревенской глубинке… Тут, и правда, жениха приличного не найти даже богатой невесте, какой я буду через три года. Нет! В город, в город!
С радостью вернулась в свою комнату в доме Ростовских. Пока Коля не приехал из своей Словении, интенсивно занималась сдачей зачетов и экзаменов. Как ни удивительно, сдала на одни пятерки. Колина классная руководительница Татьяна Ивановна очень меня хвалила:
— Видите, Машенька, я была права. Вы и учитесь успешно, и воспитанник Ваш дисциплинку поправил, да и деньги немалые заработаете.
Знала бы добрейшая Татьяна Ивановна, педагог с двадцатилетним стажем, каково мне достается с этим подростком в стадии полового созревания.
— Аня, встань прямо, чтобы доктор увидел какая ты горбатая.
начнет употреблять наркотики. Каждый раз осматривать руки, искать следы уколов, значит травмировать мальчика, показывать недоверие к нему. А в бассейне руки голые, ноги голые все следы уколов будут на виду.
Нами арендованы две дорожки в бассейне по два часа в течение четырех дней в неделю. Нагрузка будет порядочная. Приехали в спорткомплекс, переоделись каждый в своей кабинке, сходили в душ и вышли к бассейну. Коля на меня уставился, глаз не может отвести.
Тут я сообразила, что он впервые видит меня в коротком купальнике, который мало что скрывает. Думаю, и воображение его дорисовывает скрытые купальником подробности. Кажется, мой воспитанник теперь увидел во мне не только гувернантку и воспитательницу, но и молодую девушку, смею сказать, довольно симпатичную.
Сейчас Коля на распутье, не знает как себя вести в отношении меня. Ко мне — учительнице он часто становился в оппозицию, спорил, хитрил. К Марии Васильевне — рассказчице интересных историй, читающей ему вслух по вечерам, он относился, как к бесполому существу. А сейчас при виде девушки, даже старше его на 6 лет, он просто не знает, как себя вести.
Возможно, я поступила непедагогично, не одернула его, не подчеркнула разницу между его и моим положением. А надо бы! Без этого наш семейный статус как бы начал сравниваться. Он поднимался в собственных глазах — уже не ребенок, а половозрелый парень, физически сильный, рослый. А я опускалась с уровня учительницы до состояния девушки, живущей с ним в одном доме. Пусть эта девушка значительно старше его, умнее и, может быть, добрее, но она всего только ДЕВУШКА, девчонка, существо социально более низкое, чем он. Кроме того, эта девушка получает у его отца зарплату, является домашним наемным работником, которого можно всегда уволить.
3. КОЛЯ, ДЕВЯТЫЙ КЛАСС
Я просто обалдел, когда увидел ее в голубеньком купальнике, кажется, он называется Бикини. Купальник ничего не скрывал, а только создавал видимость приличия. Девчонок в купальниках около бассейна было полнО, но только на Марии Васильевне он сидел так в обтяжку. Верхушки сисек не вмещались в лифчике и выступали над ним, как мороженное из вафельного стаканчика. Трусики настолько плотно обтягивали ее попу, что отчетливо видна ложбинка между половинками. И на ходу они шевелились. Наблюдать это было так же потрясно, как под Новый Год, когда я увидел ее голые ляжки.
В первый раз у меня встал член на Марию Васильевну, мою гувернантку, которую я вижу каждый день. В моих плавках такое творилось! Я даже не решился подплывать к Марии Васильевне, чтобы она не заметила.
Кроме бассейна, я хожу на курсы, учусь водить машину. Мария Васильевна настояла, чтобы инструктор приезжал за мной к нашему дому и привозил обратно после занятий. Так что я по-прежнему все время под контролем. Говорят, была раньше у царей охрана, которую называли «неусыпное око государево». Вот и меня постоянно контролируют, это страшно напрягает.
Чтобы скрыться от ее глаз повадился ходить в библиотеку, просто прячусь там. Но Мария Васильевна довольна. Знала бы, что я там читаю! Это «Половое воспитание мальчиков» , «Половое воспитание девочек» и даже выпросил дать мне в читальном зале «Камасутру». Обалдеть можно! Оказывается много-много столетий назад люди изобрели разные способы траханья. Долго смотреть эту книгу нельзя: член стоит колом в плавках и яйца ноют от переполнения. Но здорово!
Я хочу все знать про ЭТО. Попытался расспросить отца, чтобы не быть совсем уж лопухом, а тот отвечает:
— Кое-что ты слышал от старших ребят в школе, многое подскажет твоя собственная физиология — еще не было случая, чтобы юноша женился и не знал, как это делать.
Правда, одну интересную книжку он мне