Белла жадно лакала из пизды Джинни, как путник в пустыне у водопоя. Она уверенно исследовала влагалище гриффиндорки, стараясь почаще проводить широким шершавым языком по проколотому клитору.
Джинни было уже неважно, что ей лижет сумасшедшая ведьма, убийца, пожирательница. Главное, что мучительное возбуждение спадало с каждой секундой такой ласки.
«Так плохо и так хорошо, — подумала Джинни, чуть-чуть придя в себя. — Я ненавижу её, но если она остановится, я не вынесу этого… Нет, не прекращай!»
Кажется, последнее она выкрикнула вслух, потому что Беллатриса, оторвавшись от пизды Джинни, польщёно улыбнулась.
— Мне часто так говорили, — сказала она. — Ты бы знала, рыжая, на что была готова моя сестрёнка Нарцисса, лишь бы я ей чуть-чуть полиза…
— Белла! Думай, о чём говоришь! — окликнул её Люциус, смотревший на муки Гермионы от движущейся верёвки.
— Я тоже готова! На всё готова! — выкрикивала Джинни. Когда Беллатриса прекратила ласки, зуд и жжение снова затерзали гриффиндорку. — Я подпишу! Прости, Гермиона!
Гермиона едва ли услышала её за своими воплями. Узелок, упёршись в клитор гриффиндорки, ужасно медленно переползал через него, вдавливая чувствительный бугорок в тело. Гермионе казалось, что её клитор до основания стирают наждачной бумагой, и всё её влагалище превращается в одну сплошную рану.
Узел наконец-то переполз вдоль всей длины половой щели, и ненадолго девушке полегчало. А потом Гермиона снова заглянула себе между ног и увидела, что на верёвке завязаны ещё четыре узла — каждый толще предыдущего. И первый из них вот-вот дойдёт до её вагины..
что что-то вчера было не так и вроде была какая-то драка…
Подходит к спящему свидетелю и разбудив спрашивает, что же вчера было.
— Да, твой зять — козел.
— Я пригласил невесту потанцевать, а он ни с того, ни с сего подбегает и
как даст ей ногой между ног — чуть мне два пальца не сломал, сволочь….
.
Когда он действительно дошёл, Гермиона сдалась.
— Я — ай, нет! — подпишу! — выдавила она из себя.
Люциус расчеркнул палочкой. Пирсинги перестали вибрировать, возбуждение как рукой сняло, даже боль и усталость отчасти отступили — на Гермиону и Джинни будто вылили ушат ледяной воды. Верёвки исчезли, оставив вдавленные красные следы на теле.
— Ради вашего же блага надеюсь, что вы правда это сделаете, иначе мне придётся перейти к более серьёзным методам убеждения, — бросил Люциус. — Надеюсь, вы в состоянии держать перо?
«Более серьёзным?» — спросили себя обе гриффиндорки.
Неверной, будто ватной рукой Гермиона взяла перо и вывела свою подпись. На мгновенье её руку и сам контракт окутала зеленоватая аура. Гермиону будто дёрнуло электричеством — мощная, пьянящая магия прошла по телу. Перо выпало из пальцев.
Джинни подобрала перо и кое-как нацарапала своё имя и фамилию. Её рука тряслась, и она оставила небольшую кляксу на листе. И снова зелёный свет на миг осветил камеру.
— Я видела точно такую же кляксу на том контракте, — озадаченно сказала Гермиона, пытаясь осмыслить происходящее. Думать было тяжело — после чудовищных испытаний даже первоклассный ум Гермионы отказывался работать.
Вдруг страшное подозрение заставило её содрогнуться. Она испытала гордость, потому что разгадала план Малфоя — и отчаянье, потому что разгадала его слишком поздно.
— Свершилось, — прошептала Гермиона.
— Свершилось, — эхом отозвался Люциус. Его глаза ярко блестели в полутьме камеры. Малфой-старший снова взял разрушитель и достал из его полости очередной предмет — что-то вроде песочных часов на цепочке. — Узнаёшь, Грейнджер?
— Маховик времени, — машинально ответила Гермиона. — Мы же их разбили все тогда в Отделе Тайн.
— Один маховик всё-таки не до конца пришёл в негодность, — любезно объяснил Люциус. — Пара моих агентов смогла украсть его из Отдела Тайн и отчасти починить, а Драко переправил его ко мне в вашем самотыке. Правда, этот маховик сможет отправиться в прошлое только один раз… и не сможет переместить с собой человека, только какую-нибудь мелочь… вроде листа пергамента!
Люциус свернул только что подписанный рабынями контракт в свиток, обмотал его цепочкой песочных часов, закрепил клеящими чарами, а потом стал вращать маховик, отсчитывая про себя обороты.
— Зачем отправлять в прошлое копию контракта? — устало спросила Джинни.
— Я думал, ты сама поймёшь, — улыбнулся Люциус, — но мы, видимо, тебя совсем затрахали. А вот Грейнджер, похоже, уже поняла.
— Никакой копии не существует, контракт только один, — мёртвым голосом произнесла Гермиона. — Почему я слишком поздно поняла…
Она устало потёрла лоб и быстро заговорила:
— Помнишь, мы искали в библиотеке книги про контракт, а я наткнулась на памфлет про маховики времени? С тех пор мне что-то не давало покоя, но как тут было сообразить, когда каждый день с нами творят такое? Джинни, это тот же самый контракт, что был у Драко с первого дня наших мучений, — с горьким смешком сказала Гермиона. — Наши подписи на нём были подлинные… мы сами только что подписали его… А теперь Малфой отправит его в прошлое, где сам его и получит… или, вернее, уже получил его две с лишним недели назад!
— Десять баллов Гриффиндору, — кивнул Люциус. Маховик блеснул и исчез из его рук, унося в прошлое контракт.
Люциус довольно потёр руки и обратился к рабыням:
— У меня было много времени на раздумья в этой камере. Я думал, как мне — то есть нам с Беллой — выбраться из Азкабана и восстановить должное положение в обществе. Стоил самые разные планы. Одной из идей как раз было подсунуть вам рабский контракт, чтобы вы оказались в моей власти…
— Ну почему именно нам? — отчаянно вскрикнула Гермиона.
— Вообще мне был нужен Поттер. Мальчик-который-выжил, кумир Британии… С такой пешкой я бы добился всего, — пояснил Люциус. — Но Поттера не берёт даже Империус, и он как-то раз смог выкинул Тёмного Лорда из своей головы… про две безвредные для него Авады не буду даже вспоминать. Что если он сможет бороться и с магией рабского договора? Тогда всё будет зря. Я не мог рисковать.
— Но вы, — продолжил Малфой, которому явно нравился звук собственного голоса, — девушка Поттера и его лучшая подруга… о, имея власть над вами, можно добиться от Мальчика-который-выжил чего угодно. Но какой хитростью заставить вас подписать договор? Ведь вы должны были это сделать по своей воле. Я всё думал над этим… пока однажды прямо передо мной на пол этой камеры не упал маховик времени с уже подписанным контрактом!
Люциус прошёл к своей койке и достал из-под грязного матраса маховик времени — точную копию того, что только что отправился в прошлое.
— Вот этот маховик, — сказал он, покачав песочными часами перед гриффиндорками. — Появившийся с ним контракт я отправил Драко, и так началась ваша жизнь рабынь. Сам я тем временем через своих людей устроил кражу и починку маховика. Правда, Поттер и Уизли как-то узнали о контракте раньше срока, да и ещё и рассказали этой гулящей Тонкс. Но Драко вовремя вмешался и обернул дело в нашу пользу — за её изнасилование вы отправились в Азкабан вместе с предметами, спрятанными в разрушителях. Здесь вы подписали договор, и я только что отправил его в прошлое себе самому. Просто и гениально.
— Но это же… — Гермиона задыхалась от возмущения и не могла найти слов. — Так нельзя делать. Вы заставили нас подписать контракт, используя этот же самый контракт. Вы могли уничтожить вселенную такой петлёй времени!
— Зачем существовать вселенной, если я вынужден прозябать в Азкабане? — пожал плечами Люциус. — Риск был, но дело выгорело.
— Хорошо, вы победили, — Гермиона схватилась руками за голову. — Что дальше? Что вам от нас с Джинни надо?
— Месть, — прошипела Беллатриса, до того вполуха слушавшая беседу. — Растоптать вас, грязнокровка, смешать с грязью… и проверить, как вы умеете ебаться, — невинно добавила пожирательница.
— Это не главная цель, Белла, — заметил Люциус. — Но о главном я потолкую с Поттером, когда он примчится сюда вас выручать… зная Поттера, это будет довольно скоро.
— А пока мы его ожидаем, не продолжить ли наши развлечения, Люциус? — сказала Беллатриса. — Шлюхи, вы снова течёте и хотите кончить любой ценой!
Стихшие было зуд и жжение в сосках, в вагине, в анусе с новой силой обрушились на Джинни. Всё было как в тумане — Джинни слышала свои стоны, слышала хлюпанье пизды, куда она вгоняла разом почти целую ладонь, слышала будто со стороны свои мольбы:
— Ебите… ебите… ёбаный Мерлин, ну выебите же меня!
Когда длинный и толстый член Люциуса вонзился в пылающую вагину Джинни, она заорала и расплакалась от счастья, подмахивая хлюпающей пиздой каждому толчку Малфоя-старшего. Но даже в таком состоянии рыжая гриффиндорка заметила, как Беллатриса машет палочкой у своего лобка, как бёдра Беллы обхватывают чёрные ремешки, а спереди вырастает страпон — огромный искусственный член, чёрный и шипованный.
— Мой малыш, — Беллатриса любовно погладила поверхность страпона, чувствуя под ладонью шипованную резину. — Я нарекла его «Дракопупсик» в честь любимого племянника, разве это не мило? — с детской непосредственностью заявила сумасшедшая ведьма.
Если бы Гермиона в своём теперешнем состоянии могла смеяться, она бы оценила кислую мину Люциуса — тот явно не считал, что так уж необходимо называть самотык в честь его единственного сына.
Белла довольно покачала своим новым резиновым пенисом и наклонилась над Гермионой, которая кричала и долбила себя пальцами в пизду и в зад одновременно. Голос Гермионы сорвался ещё выше, когда её ненасытная, но чувствительная вагина приняла первые сантиметры страпона Беллатрисы, и резиновые шипы раздвинули нежные стенки влагалища.