Фурия

Они встретились в кафе недалеко от пляжа. Как это обычно бывает, они не заметили друг друга по-началу, и мирно ели свое мороженное. Мирно? Как бы не так!
Сначала он услышал вопли на все кафе:
— Я же хотела с шоколадом, а ты взяла с сиропом!!!
И настолько яростным и возмущенным был этот вопль души, что сидящие под легким тентом крытого летнего кафе посетители заоглядывались — кого же столь подло подвели? Он не был исключением, посмотрев на столик, за которым сидела семья из трех человек — мать, самым скорбным своим видом извинявшаяся перед другими за причиненное неудобство, отец, крайне неодобрительно качающий головой, и, собственно, обиженная личность.
На вид этой личности было лет тринадцать-четырнадцать, и ее ничуть не волновали ни косые взгляды, ни степень одобрения отца.
— Ты специально! Я же просила с шоколадом!
Андрей внутренне напрягся — предполагалось, что разобидевшая юную фурию вазочка с мороженным сейчас полетит через столики на чью-нибудь голову, а потом начнутся биения об пол и рев в три ручья.
Но подобные скандалы были явно не впервые, и стороны прекрасно знали границы допустимого. Мать достаточно тихим голосом выговаривала что-то дочери, а отец, выразив свое неодобрение происходящим, просто перестал вмешиваться, увлекся мороженным, и с интересом поглядывал на разворачивающуюся семейную баталию.
Первым внутренним посылом было оставить мороженное, допить фанту, и свалить нафиг из этого кошмара — Андрей органически не переносил вот этих детских капризов, равно как и вот таких женских капризов, как и прочих любых капризов:
Может быть потому, что сам был внутри капризным, но очень закомплексованным взрослым ребенком. И может быть поэтому до сих пор был один.
Поглядев на обиженные губки и болтающуюся под столом ногу, он неожиданно для себя решился.
В конце концов: Она этого хотела? Она это получит.
Взяв вазочку с мороженным (без чего либо) , он отправился к стойке, и попросил посыпать мороженное шоколадом. Девушка за стойкой испытывающее взглянула на него, но просьбу выполнила, и 20 рублей взять не забыла.
А он подошел к юной бестии, поставил на стол перед ней мороженное, и уверенно сказал:
— Ты съешь это мороженное. Но только в том случае, если за то время, пока будешь есть, не произнесешь ни звука. Если скажешь хоть слово — съешь обе порции. Согласна?
Он не оглядывался на родителей, прекрасно понимая, что вмешиваться они не будут — не тот момент. Она перестала болтать ногами, выпрямила спину, и смотрела на него из под локона, упавшего на левый глаз. Непонятно смотрела. Может, зло, а может, просто играла в затянувшийся каприз.
А он, не отрываясь, смотрел ей в глаза.
— Не буду — наконец выдавила она.
— Ты хотела мороженное с шоколадом — спокойно сказал Андрей — вот. Мороженное. С шоколадом. Ты его съешь. И пока будешь есть, не произнесешь ни звука.
— Алена, ты: — начала было мать в попытке примирить дочку и этого посетителя, но Андрей выставил ладонь, по-прежнему не отрывая взгляда от девочки, и мать умолкла. Пауза затягивалась, соседи по столикам тоже поглядывали с интересом.
Девочка скуксилась, подвинула к себе вазочку, и погрузила ложку в коричневый холмик.
Андрей подмигнул ей, и весело (насколько мог) сказал:
— А теперь, если ты мне скажешь «Спасибо», то можешь умять две порции, и получить вдвое больше удовольствия.
Девчонка мгновенно повеселела, но вместо «спасибо» высунула язык, сопроводив его «беэээээээ». И тут же уткнулась в мороженное.
А Андрей вернулся к фанте.
Буквально через минуту к нему подсел отец.
— Сколько мы вам должны?
Андрей уперся взглядом в крышку стола. Как скучно и обыденно начинаются человеческие разговоры! И как многообразен выбор: Сам бы Андрей первое, что спросил бы — какого хрена этот кто-то вмешивается, и смеет указывать его ребенку, воспитывать его, да еще на глазах его, Андрея. Может быть, этот мужик и имел ввиду это самое, но давал возможность думать как угодно, облек свои претензии и пожелания в нейтральное «мы вам должны».
Ну, раз должны:
— Я просто показал вам, как можно выходить из таких ситуаций. Вы могли бы сделать то же самое. Раз вы должны, то 20 рублей за шоколад, и проследить, чтобы девочка съела вторую порцию, если скажет хоть слово.
Но уж вторую порцию впихните в нее хоть силком. Иначе она вам на шею сядет.
— Да она уже давно на ней сидит — с горечью пожаловался отец, доставая несчастные 20 рублей — переходный возраст!
Эти слова он сказал заговорщицким тоном, будто открывая всем известную тайну.
— А если промолчит — добавил Андрей, забирая деньги — то пусть мороженное с сиропом отдаст мне. Не пропадать же!
Отец улыбнулся, видимо, одобрив идею, и вернулся к столику.
Через пару минут девочка принесла ему вазочку с основательно подтаявшим мороженным.
— Неужели ты настолько не любишь сироп?
— Люблю — а голосок, если не орать им на все кафе, очень даже ничего — но я хотела с шоколадом. Извиите.
Ага, умеешь держать морду кирпичом. Это радует.
— Ну и дура.
Девочка вскинула оскорбленную мордочку.
— Это я к тому — пояснил Андрей — что могла бы нахаляву умять два мороженных.
— Хм — девчонка дернула плечиком — были бы оба с шоколадом, я бы так и сделала.
— Ну, могла бы раскрутить меня на второе с шоколадом — улыбнулся Андрей.
— Это как?
— Я поставил тебе условие. Могла бы поставить встречное, и посмотреть, как я буду выкручиваться. Не сомневайся, я бы выкрутился.
Девочка повернулась, и легким шагом упорхнула обратно к родителям, которые уже собирались выходить.
Андрей скользнул взглядом по фигуре матери, и принялся за мороженное.

Второй раз они встретились этим же вечером. Андрей входил в пансионат, и услышал знакомые вопли.
— Ты же обещала сходить в кино!
«Ой-ой» — подумал Андрей. «Этой только пообещай что-нибудь».
На этот раз он не стал вмешиваться, а спокойно ушел к себе в номер.
Шаловливые мысли зародились вечером. Вечера на курорте проходят скучновато — для одиноких. Либо поиск подходящей (да просто согласной) пары, либо одиночество перед телевизором, за банкой пива (для мужчин) , или коктейля (для женщин) .
Редкие исключения из этого правила обычно не страдают от скуки.
Вот, балуя себя пивком и пытаясь найти что-нибудь интересное среди рекламы, Андрей почесал себя между ног, и подумал о капризной девчонке.
Тепло так подумал. С интересом

Разговаривают две подруги.
— Я люблю мужчин, как кофе.
— Понимаю: черных, крепких и горячих.
— Нет, четыре раза в день.

.
И с интересом отнесся к собственному интересу к этой соплячке.
Вечер у телевизора быстро перешел в область мечтаний, которых Андрей сначала стеснялся, потом (в тайне от самого себя) себе разрешил, а потом очнулся от того, пиво расплескивается на спущенные шорты, и телевизор, собственно, давно уже мешает.
Телевизор был выключен, пиво отправилось в мусор, а Андрей отнес свою мечту в кровать, где и удовлетворил по-полной.
После чего долго не мог уснуть, ворочаясь в постели, пытаясь отрешиться от собственных мыслей и отголосков ночных гуляний снаружи.

— Добрый день! — ласково улыбнулся Андрей маме, которая раскладывала на свободном участке пляжа полотенца для трех человек.
— Добрый, добрый — очень приветливо отозвалась хозяйка семьи — вы уж нас простите:
На лучшее начало Андрей не мог надеяться. Вот! Вот теперь он мог совершенно официально, свободно, легко, непринужденно, а главное — совершенно законно со всех точек зрения заинтересованно остановиться, внимательно кивать, а потом постелить свое полотенце рядом.
Из моря вылез папа, и подошел к ним, к тому времени Оксана Петровна и Андрей уже тесно обсуждали проблемы воспитания подрастающего поколения, причем точно вставленные Андреем фразы вызывали очередной поток поучений со стороны Оксаны Петровны, а Андрей слушал этот бред с очень заинтересованным видом, и активно кивал.
На объект обсуждения он ни разу не бросил даже тени взгляда, не сомневаясь, что сама Алена не раз и не два его разглядывала.
И примерно мог прочитать ее мысли.
Папа послушал, убедился, что жена села на любимого конька, пожал Андрею руку, и лег загорать.
Минут через десять Андрей сделал второй ход.
— Знаете что: У меня предложение. Давайте я ваше чудо сегодня после обеда экспроприирую. Нет, нет — вскинул Андрей руки в защитном жесте — никаких воспитаний, голая дрессировка. Я дрессировщик — доверительно понизив голос, сообщил он заинтересовавшемуся папе — и мы с вашей девочкой: Как ее зовут? — впервые перевел он взгляд на юную фурию.
— Ленкой кличут — ответил папа.
Сама Елена смотрела на него со смесью любопытства и страха. Страх — это хорошо.
— Так вот, я заберу вашу Елену Прекрасную на пару часиков, и мы погуляем. Обязуюсь присматривать за ней все это время и очень надеюсь, что по возвращении хотя бы часть проблем решится.
— За пару часиков? — недоверчиво хмыкнул папа.
А Оксана Петровна промолчала, оглядывая мужчин.
— Хорошо — сказал Андрей.

Подсел к Алене поближе.
— Кричи.
— Чего? — недоверчиво спросила девочка.
— Кричи.
— Что? — после паузы.
— Ну, например «Ааааааааа!» — заорал Андрей во весь голос.
Не обращая внимания на оглянувшихся курортников.
Девочка даже отшатнулась.
— Не хочешь «А»? Тогда давай поорем «Спартак — чемпион». Тоже не хочешь? Тогда давай «Ты же обещала»!!
Девчонка сжалась, закуталась в полотенце, и мяла в кулаке его край.
— Хорошо. Давай так. Вчера мама тебя не взяла в кино. Что ты ей сказала?
Алена молчала.
— Ну, я же все равно слышал. Просто повтори.
— Ну, «Ты же обещала».
— Еще раз.
— Что?
— Повтори.
— «Ты же обещала» — неуверенно повторила девочка.
— Прекрасно!!! Отлично! Обалденно! — с особым оттенком произнес Андрей — а теперь давай вместе — «Ты же обещала!». Ну, давай: дружненько: «Ты же обещала!»
— Ты же обещала! — повторила девочка чуть уверенней
-А теперь — давай чуть громче. Ну? На «раз-два-три».
С третьего раза они прокричали это хором достаточно громко.
После чего Андрей поклонился, подмигнул Аленке, собрал полотенце, и уже уходя хлопнул себя ладонью по лбу.
Вернулся, и вручил девочке «сникерс». Он терпеть не мог «сникерсы», но нужно было дать что-то большое и вкусное.
А шоколадку он дарить не решился.
— Я не