Сидеть за рулём было немного странно. Так же, как и вести её безо всяких прав и документов. Было утро субботы, и стоянка была забита битком. Я выбрала себе пару футболок, юбку, шорты, нижнее бельё, пару сандалий и получила за всё это какие-то крохи сдачи. Также внове для меня было снова находиться среди людей. У меня на талии всё ещё находился пояс, скрытый под рубашкой Эша, но скрыть ошейник было труднее. Сзади его закрывали волосы, и, хоть я и застегнула рубашку на все пуговицы, он всё же выглядывал из-под неё. Впрочем, все вокруг были слишком заняты своими делами, чтобы обратить внимание на своеобразное шейное украшение, и вскоре я вернулась домой с новой одеждой, предвкушая, как скоро начну её носить. Также я начала придумывать кое-что и для Эша.
Я уже почти совсем оправилась, и, поев как следует, решила вечером посмотреть телевизор. В мастерской я нашла пульт, который явно управлял отоплением в темнице, и тут же включила его на максимум. Пусть попотеет как следует, сволочь. Заодно и проголодается к утру…
* * *
Той ночью я спала неожиданно крепко, уснув в постели Эша после ужина и полбутылки вина. Вино быстро ударило мне в голову и успешно нагнало на меня сон. Засыпая, я чувствовала, как с моих плеч спадает гигантский груз — хотя мне ещё и предстояло немало сложных решений, худшее было позади, и, расплатившись за все свои прегрешения, я сама теперь была хозяйкой положения.
На следующее утро, завтракая, я думала, как заставить Эша делать то, что мне нужно. Это включало в себя и чисто физический аспект, ибо я понимала, что справиться силой с ним не смогу — к тому же, сейчас он был заинтересован в сопротивлении как никогда, ибо ему предстояло потерять всё. Я понимала, что либо следует держаться от него на расстоянии, либо убедить его в том, что, сопротивляясь, он сделает себе только хуже. Наконец, я записала весь свой план от начала до конца на бумаге, ибо считала Эша диким и опасным зверем, которому нельзя верить ни на секунду и который должен чётко понять, кто здесь главный.
Перед тем, как спуститься к своему пленнику, я изучила его финансовые бумаги и заодно порылась в его компьютере. Я узнала, где именно он работает и сколько получает, и мысленно начала представлять себе несчастный случай, который мог бы с ним произойти и который отстранил бы его от работы на неопределённый срок. Я прошерстила его банковские документы и увидела чеки, полученные в обмен на мою машину, мой дом и мою мебель. Нет, сходить с ума от ярости я не собиралась, но мистера Эдвардса определённо ждала расплата.
Когда я вошла в помещение, там было жарко и душно. Эш всё ещё сидел, прислонившись к столбу, и, заслышав меня, поднял голову. Я не обратила внимание на скулёж, доносившийся из-под липкой ленты, и открыла стоявший рядом с дверью шкаф. В этот раз я основательно изучила содержимое… смирительный шлем, кляпы, цепи, шлёпалки, вибраторы и анальные затычки, липкая лента, верёвки и куча замков. Я повертела их в руках, изучая, какой ключ к какому из них подходит. Закончив осмотр, я обратилась к прикованному к столбу пленнику.
Я помогла ему подняться на ноги, после чего, вынув из кармана юбки ножницы, срезала с него одежду — предмет за предметом, пока он не оказался совершенно голым. Коротким отрезком цепи я сковала ему ноги, и лишь после этого срезала с его головы ленту. К ней прилипли волосы, но я безо всяких угрызений совести продолжала отдирать её под аккомпанемент нечленораздельного мычания — шар в его рту я удалила последним.
Он разразился бранью. Я дала ему выговориться, после чего вгляделась в него с уверенностью, которой не ощущала — даже в такой ситуации ему удавалось сохранять надо мной определённую власть.
— Есть хочешь? — спросила я его.
— Да.
Я отошла к двери и сняла с тарелки крышку. От бекона, яичницы и сосисок поднялся пар, и аромат наполнил комнату. Эш был мрачнее тучи, но помимо воли облизнулся. Его помятое лицо испещряли складки от ленты, пропотевшие волосы лоснились. Вид у него был неважный.
— Сейчас, Эш, я объясню тебе всё как следует. Во-первых… если ты что-то против меня замышляешь, подумай получше. Если поднимешь на меня руку, и если я вырвусь, то больше я никогда сюда не вернусь. Никогда. Уйду и оставлю тебя прикованным к столбу — можешь потом отгрызть себе руку, если проголодаешься. Если попробуешь схватить меня, вывернуть руку или доставить себе ещё какое-нибудь садистское удовольствие за мой счёт, толку от этого не будет. Вон там, на нижней полке шкафа, лежат ключи от твоих шейных и ножных цепей. Можешь хоть убить меня, результат будет тем же. Сдохнешь от голода, глядя на эти самые ключи, но так и не сможешь их достать. Поганая смерть. Согласен со мной?
— Да.
— У меня есть имя, Эш.
— Да, Джен.
— В общем, будь уверен… я застраховалась от любой случайности. Шаг в сторону — и я приму меры. Будешь сотрудничать — будет легче. Хотя тебе всё равно придётся тяжко, и ты пока даже не представляшь, насколько.
Произнося эти слова, я пристально смотрела на него, и мне показалось, что в его глазах мелькнул страх. До него наконец-то начало доходить положение, в котором он оказался. Он не знал, когда я собираюсь вызывать власти, и собираюсь ли вообще — а это, в свою очередь, означало, что у меня на уме что-то другое, и вряд ли эта мысль его утешала.
— Мне нужен пин-код от твоего сберегательного счёта, Эш.
— Что?
— Ты слышал. Мне нужен пин-код, номер счёта телефонного банкинга и пароль.
— Иди на хуй.
— Уж не на твой ли, скотина? — прошипела я, разозлившись. Я развернулась на пятках. — Вернусь к тебе завтра утром, хотя твой завтрак к тому времени уже остынет. Некогда мне играть в эти игры.
Я уже поворачивала ручку двери, когда он окликнул меня.
— Постой… погоди! Ну извини, ёлы-палы. Ты выиграла, окей. Давай не будем ссориться. Давай договоримся. Сколько ты хочешь? — В его голосе внезапно появились примирительные нотки.
— Я уже сказала тебе, что я хочу. Мне нужно всё, что находится у тебя на счёте и по праву принадлежит мне. Для этого мне нужны коды. Прямо сейчас.
Я снова взялась за дверную ручку.
— Ладно… ладно…
Он сдался, голова его поникла. Он пробурчал нужные номера, которые я записала на тыльной стороне ладони. Я и не думала, что это окажется так просто.
Я вернулась обратно и встала перед ним.
— Сейчас я буду перекладывать тебя в кровать и скую тебе руки спереди. Будешь делать всё, что я говорю. Не забыл про ключи в шкафу?
— Нет, — буркнул он.
— Отлично.
Один конец длинной цепи я приковала ему к шее, а другой — к раме кровати. Это давало ему возможность добраться до душа и туалета, ибо это была та же самая цепь, на которой я сама провела много недель
подряд. Затем я отстегнула цепь от одного из стальных браслетов на его руках, которые когда-то обхватывали мои ноги. Он медленно вытащил руки из-за спины и сомкнул их перед собой. Сердце моё бешено колотилось — я думала, что, если он и собирается напасть на меня, несмотря на все мои доводы, то сделает это прямо сейчас. Насилу уняв дрожь внутри, я сняла цепь окончательно, пристегнув браслеты прямо друг к другу. Затем я отошла.
— Умница, Эш. Всё понимаешь. За это можешь съесть свой завтрак. А заодно можешь отстегнуть цепочку от шеи… вот тебе ключ.
С этими словами я сняла с полки шкафа один из ключей и кинула ему в тарелку. Подвинув тарелку ногой к нему и собрав лохмотья, оставшиеся от его одежды, я вышла из помещения, ни разу не обернувшись. На сегодня с Эшем было покончено.
* * *
Остаток дня я провела, обшаривая шкафы по всему дому. Может, по части домоводства Эш и был неряхой, но неряхой дисциплинированным. В мастерской и кабинете все документы содержались в образцовом порядке — оплаченные счета, подшитые бумаги. Я нашла две коробки с садомазо-журналами и фильмами, и наскоро проглядела диски, заполненные скачанным с интернета содержимым.
Все его любимые сайты находились в закладках, жизнь и пристрастия были видны как на ладони. Но от коробки с полароидными карточками, найденной в запертом ящике стола, меня пробрала дрожь. На некоторых была я сама, подвешенная к потолку или привязанная к тому ужасному столбу, но на остальных была совсем другая девушка, связанная такими же кошмарными способами. Только тогда я задумалась о том, что могу быть не единственной жертвой Эша — хотя этой девушке вполне могло нравиться всё, что с ней делали. Может, она играла роль нижней добровольно.
Но почему-то мне казалось, что это не так. Что-то подсказывало мне — что-то во взгляде ужаса на одной из фотокарточек — что её держали там силой. Это была светловолосая, привлекательная женщина лет тридцати — хотя она, быть может, выглядела старше от обращения, которому подвергал её Эш. Я положила себе узнать, кто это такая и что с ней стало.
Одну за другой я изучила финансовые бумаги Эша и проверила все его банковские счета. В самом конце адресной книжки я отыскала коды, которые он мне сообщил, слегка замаскированные чужими контактными данными. У Эша был сберегательный счёт, чековый счёт, почти целиком погашенная ипотека за дом и пара краткосрочных депозитов. Именно в них я отыскала большинство своих денег — не считая, быть может, тысяч тридцати за «сааб». Я поняла, что он ещё не рассчитался за переделку дома — счёт за это ещё не пришёл, и, к сожалению подрядчиков, оплачивать его я не собиралась. НМП, как говорится… не моя проблема. Пусть требуют деньги с Эша или пусть забирают ковролин обратно — я прикинула, что в запасе у меня ещё не одна неделя.
Находкой, взбудоражившей моё воображение, стало свидетельство о рождении Эша. Эшли Эдвардс — коротко и ясно. Никаких других имён. Бесполое имя, если подумать. Я снова взглянула на его кредитки, и в моей голове начала зарождаться мысль. Я скопировала его подпись. Не самая заковыристая. Да чего там — маленько потренируюсь, и смогу изобразить без труда. Через пятьдесят с чем-то попыток я пришла к выводу, что отличить обе подписи сможет только самый дотошный взгляд. Я задумалась, что я ещё могу провернуть под этим именем…
Поразмыслив над имеющимися в моём распоряжении фондами, я решила, что без определённой суммы денег мне совершенно