Der Wahrheit в Вологде

Позади осталось то время, когда я мог смотреть тебе в глаза спокойно, без эмоций. Порой даже что-то незначительное переворачивает мир вверх дном.
А ты всё такой же. Будто ничто не способно тебя изменить. Это мне нравится, это меня раздражает и одновременно вызывает неподдельный интерес. Сможешь ли ты остаться таким навсегда?..
*Я не люблю. Нет. Я просто жду. Я говорю — меня не слышат. Всё, что мне нужно, есть в песнях. Я пою их вместе с тобой. И пока ничего лишнего… *
Стучит сердце и одновременно кто-то в дверь. Сливается. Но игнорировать не получается. Не та ситуация. Настойчиво. Стук повторяется.
— Хорош, я и с первого раза прекрасно слышал.
Открываю дверь. На пороге стоит Ян

Жена говорит на утро своему мужу:
— Знаешь, милый, сегодня снила такой сон… Будто растет дерево, а на нем х&и. Снизу большие и грязные… А чем выше тем
меньше и чище… На самой верхушке растет ма-а-ленький такой, весь бе-еленький х&ечек.. Так вот, это твой…
— Знаешь, милая,- отвечает муж, Я сегодня тоже сон видел. Растет значит дерево, а на нем п@зды. Снизу гря-язные такие,
здоровенные… А чем выше, тем более чище и меньше. На самом верху растет ма-а-ленькая такая п@зда, чистенькая вся.
— Это моя милый?
— Нет, из твоей дерево росло!

. Меня это удивляет. Не помню ни одного раза, чтобы он позвонил. А тут даже домой пришёл. Отхожу, освобождая путь.
— Привет. Не ожидал?
Улыбается. Может, по лицу понял?
— Привет. Немного. Что-то случилось?
— Да так. Почти ничего, кроме скорого дня рождения Давида.
День рождения? А я и забыл совсем. Следовательно, что подарить не знаю.
— Через два дня. Дома. У меня партийное задание — всем об этом напомнить. Придешь?
— Не знаю…
— Что значит?
— То и значит. Я подумаю.
— Ну, думай. Надеюсь, склонишься к положительному ответу. Потому что Давид по-любому узнает, что приглашение ты получил.
Машет мне ручкой и ехидно ухмыляется.
— Ян, ты…
— Я понял тебя. Сам мудак.
Лыбится. Выходит из комнаты. В голову приходит вопрос, кто его вообще пустил и кого убить за это. Ещё, что надо бы что-то сказать, но возможность отпадает (да и желания нету).
Жизнь катится к чертям. Ну что, улыбнёмся и этому. А ведь реально забавно. Искать любую возможность, чтобы только не видеть человека и в итоге самому добровольно прийти.
Ради приличия, буркнув что-то типа «ненавижу придурка», я упал на кровать и уснул.
Во сне мне, как ни странно, явился именно ты.
***
(За 1 день)
Нас собрали на репетицию. Произвольная программа. Правило только одно: «Играть».
Франки поворачивается ко мне.
— Что играть будем?
Я почти не думал, прежде чем сказать. Ответ вертелся у меня в голове в виде потрёпанной уже фразы: «Никто не слышит тебя». На мгновение поднимаешь на меня голову, отвлекаясь от настройки гитары. Я сначала не понял, может что-то не так сказал, потом забил. Раз, два, три…
Kеnnst du dаs…
Маn lеbt еinеn Тrаum…
Und irgеndwаnn wасht mаn аuf…
Еinfасh sо…
Уже на припеве, услышал резкий, короткий щелчок. Музыка стихла. Обернулся, соображая. У твоей гитары лопнула струна. Сам ты, почему-то разозлившись, швырнул её на пол и вылетел из помещения, хлопнув дверью. Немного помедлив, я вышел вслед за тобой…
*Чёрт! Что за хрень? Я не могу это слушать. Что со мной???
Уйти. Уйти подальше. В чём правда?!*
Шёл по коридору, напевая про себя (а может и вслух) «Niеmаnd hоrt diсh». Направление взял в сторону курилки. Но точно не знаю, куришь ты или нет. Как говорится: не проверишь — не убедишься.
Едкий никотин… Заглядываю в приоткрытую дверь. Стоишь на балконе (наша своеобразная курилка, хотя на самом деле под это была отведена целая комната) и куришь. Бесконечный белый дым… Руки дрожат, волосы разметал ветер. Вот такая правда. Никакого деланного спокойствия. Чистая истерика.
— Давид…
Не слышишь, а может, просто делаешь вид. Подхожу к тебе ближе, слегка склоняю голову.
— Давид…
Затягиваешься.
— Чего?
Не знаю, что сказать. Просто в этот момент в голову ничего не приходит. Сажусь на парапет рядом с тобой. Ты молчишь. С неба идёт снег.
*Ты будешь падать каждый раз, пытаясь сделать шаг*.
Поднимаешь голову. Лицо спокойно. Достаешь ещё одну сигарету, но почему-то не закуриваешь, а просто вертишь пальцами. Вытягиваю её у тебя из рук. Ищу зажигалку. Кладёшь на парапет рядом. Тихо:
— Не знал, что ты куришь.
— Не курю.
Улыбаешься.
— Я вижу.
Господи, как же ты улыбаешься…
— Да это я так, балуюсь…
— С этого все и начинают.
Молчим. Я думаю, что еще можно сказать, а ты… Ну что с тобой?
— Что тебе подарить на день рождения?
Думаешь.
— Подари мне правду.
Вот так просто. Да, правду. Забавно. По тебе и не скажешь, что ты почти философ. Теперь ведёшь себя спокойно. Никаких признаков перепада настроения. Как всегда. Как раньше.
— Не грузись, Давид. Всё будет хорошо, всё будет позитив. Пошли, нас, наверное, уже давно ждут. Киваешь.
— А струны поменяем.
Смеёшься, а смотришь печально.
— Без проблем.
На самом деле у тебя несколько гитар и потеря одной из них действительно не проблема.
Возвращаемся. Никто ничего не спрашивает. Я им благодарен. Только Франки подходит ко мне всё с тем же вопросом:
— Что сейчас?
Думаю. Улыбаюсь.
— Позитив.
Снова смотришь на меня. Удивлён?
*Для меня? Или просто наугад? Всё равно спасибо*.
***
(Последний день)
Правда правдой, но что ты имел в виду, понять сложно. Тем более, не любая правда придётся по душе. Давид, мне есть что сказать, но я боюсь…
А в Ноймюнстере дождь…
*Я так устал от всего. Мне трудно понять самому, чего я хочу. Пытаюсь найти свою правду и снова путаюсь. Врёшь или нет? Ты можешь мне помочь понять. Так много сейчас зависит от тебя. Я снова жду… Сейчас больше всего хочется напиться. И до завтра ждать как-то не в кайф*.
Что-то подсказывает, что иду я в правильном направлении. В то же время не знаю, куда именно всё катится. Каждая осень оставляет надежду на новую весну, а весна — на осень. Вот так и живём, а я всё жду тебя. В голове крутится какой-то бред.
Звонит телефон. Думаю, брать или нет. Звонит Юри. Юри? Что ему от меня надо?
— Алло…

— Линке, ты?

— А кого ты ожидал по моей мобиле услышать? Билла Каулитца?
— Да ладно, не язви! Тут проблема.
— Какая?
Это становится подозрительным.
— Да ты не бойся. Не кусается, матом не ругается, целоваться не лезет. Ляжет на коврик и уснёт.
Интересно… Это какая такая проблема может спать у меня на коврике?
— Выгляни в окно. Я у твоего дома.
И это всё? Смотрю на улицу. Даа… Всё, да не всё… Быстро спускаюсь вниз, чтобы открыть дверь. На пороге стоит Юри и кое-как держит на ногах тебя.
— Что с ним?
— Пить меньше надо.
Заметно, что Юри тяжело. Помогаю ему затащить «тело» домой. Ты ничего не можешь, просто садишься на пол. На улице ливень. Вода с волос льется потоком, как будто ты только что из-под душа.
— Может, чаю?
— Нет, спасибо.
Юри мотает головой.
— Только если ему, а я до дома уж как-нибудь.
— Не понял…
— Да тут и понимать нечего. Он просил привести меня к тебе, я и привёл. Дальше сам разбирайся. Я не виноват, что он помешан…
Запнулся.
— Ладно, я пошёл.
— Где ты его нашёл?
— В парке сидел, проветривался. Я его не искал, он мне сам позвонил. Пока.
Закрываю за Юри дверь. Ничего не спрашиваю, всё равно не ответит. Всю жизнь он такой немногословный… За спиной у меня происходит оживление. Ты переползаешь из коридора в комнату. На четвереньках, так как встать не можешь. Сейчас походишь больше на зверька, чем на человека.
Добравшись до дивана, устраиваешься рядом с ним, не затрудняя себя тем, чтобы залезть на него. Да и вряд ли у тебя получится… Что-то говоришь, потом начинаешь петь. Im Еissturm vеrкlingt dеin Нilfеsсhrеi…
Niеmаnd hоrt diсh… Niеmаnd siеht diсh…
Im Еissturm каmрfst du gаnz аllеin…
Jеdеr friеrt hiеr… Jеdеr vеrliеrt hiеr…
На фразе «Никто не слышит тебя» подозрительно заикаешься. И снова что-то говоришь. Приходится подойти поближе, чтобы разобрать, что именно. Делаю это как можно тише.
— У них есть уши, но они не услышат, потому что ты ничего не скажешь… Я всё поставил на карту. Они не услышат… Где?! Где правда?!
Твои крики эхом разносятся по моему дому.
Dеin Есhо zеrsсhlаgt mеinе Wаnd!
— Не кричи!
Не слушаешь. Голова сейчас просто треснет пополам.
Аllеin! Аllеin! Wо ist Wаhrhеit?!
Падаю рядом с тобой на колени. Закрываю тебе рот рукой. Вырываешься, кричишь. Сколько же ты выпил? Сейчас уже сложно сказать. Да думаю, ты и сам не вспомнишь. Хватаю тебя за руки и прижимаю к себе. Пытаешься меня укусить, но тебе в таком положении делать это весьма неудобно, поэтому затихаешь. Начинаешь плакать. Давид, ты же большой мальчик, а ведёшь себя как ребёнок. Хотя, все взрослые по сути те же дети. Отпускаю тебя, поворачиваешься ко мне и утыкаешься лицом в моё плечо.
— Дави, тебе грустно?
Мотаешь головой. Обнимаешь меня и уже не плачешь, а тихо смеёшься. На щеках ещё не высохли слёзы, а ты смеёшься. Вот такой Давид. Что-то пьяно шепчешь.
— Дави, может, поспишь?
Уже второй раз позволяю себе тебя так назвать. И ты, по-моему, не против.
Поудобнее устраиваешься у меня на плече и замолкаешь. Сначала не врубаюсь, потом доходит, что ты спишь. Сижу так ещё некоторое время, но на полу холодно. Аккуратно освобождаюсь и переношу тебя на диван.
— Хочу…
Тянешь во сне. Улыбаюсь. Интересно, чего же ты хочешь? Шепчешь что-то ещё. Неслышно.
— И вправду милый…
***
Ты просыпаешься окончательно уже вечером. Сначала долго не можешь понять, где находишься. Потом понимаешь и пугаешься ещё больше.
— Что я здесь делаю?
— Пить меньше надо.
Отвечаю фразой Юри.
— Что?
— Что слышал.
Стараюсь говорить как можно более ненавязчиво.
— Ничего не было…
— А?
— Б. Иди домой.
Как-то странно на меня смотришь. Уходишь, закрыв дверь чуть более громко, чем следовало. Устало опускаю голову. Хочу курить.
*Блин… О чём он сейчас думает?… *
***
(6 февраля)
*Для меня ничего нет. Я комок боли. Сегодня не кончится никогда… *
Сегодня ты будешь ждать ответа. А может, и разговаривать не станешь. После вчерашнего. Иногда мне кажется, что ты меня боишься, хотя бояться должен я…
По пути к тебе встречаюсь с Яном и Тимо. На душе даже как-то спокойней становится. Идут, что-то громко обсуждают, спорят. Слушаю в пол-уха. Что-то странное вертится в голове. И невообразимое тепло. Стоит обнять тебя хоть раз — и отпускать уже не захочется. А мне пришлось… Из задумчивости выводит голос Тимо.
— Линке, перестань лыбиться.
— Что?
Смеется. Ага, вам смешно,