черт попутал

Трудно было в этой располневшей, обабившейся женщине узнать бывшую знакомую, двоюродную сестру моей жены. Но ее по-прежнему, звали Тамарой, и она также мило улыбалась, как и тридцать лет назад, когда я впервые ее увидел. По этой улыбке я ее и признал, иначе, без подсказки — никак. Как давно это было… Мы тогда только поженились и объезжали с молодой женой всех родственников, которые не смогли быть у нас на свадьбе — не каждый смог приехать за четыре тысяч- и километров, хотя мы и приглашали. В тот зимний морозный день я остался дома, а молодая жена со своей мамой пошли по магазинам. Время близилось к обеду, а их все не было и я уже начал волноваться, как вдруг раздался звонок в дверь. Ключи что ли забыли? Я открыл и замер, уставившись на молоденькую, но достаточно крупную девушку, которая куталась в широкий пушистый шарф, уткнув в него замерзший носик. — Привет! — бросила она, оттирая меня от двери и проходя в квартиру. — Ты, наверное, Саша, Нинкин муж? — не спросила, а констатировала она, окидывая мою фигуру пристальным взглядом. — Да, — невольно смешался я, слегка шокированный ее бесцеремонным поведением. — А я — Тамара, Нинкина сестра. Двоюродная, — добавила она, снимая с головы шарф. — Помоги. Я едва успел подхватить пальто с пушистым песцовым воротником, соскользнувшее с ее плеч. Пока я пристраивал его на вешалку, Тамара, поставив ногу на тумбочку, начала расстегивать молнию на высоком сапоге. Ноги у нее были длинные, стройные. Я это сразу отметил, тем более, что их смело открывала короткая, не по сезону юбка. — Ну, где ты там? — обернулась она. — Помоги женщине. Как было не отозваться на такое предложение. Я помог расстегнуть молнию, стянуть сапоги. При этом не удержался, задержал чуть дольше, чем было нужно ее ногу в своих руках. По всему было видно, что Тамара не робкого десятка, хотя на вид ей можно было дать не больше девятнадцати-двадцати. — А где все? — поинтересовалась она, когда, наконец, было покончено с обувью. — Нинку не видела года два, а то и больше. — Нина с мамой в магазин пошли. — Тогда, может, ты меня покормишь? — в очередной раз удивила меня родственница. — Замерзла страшно. — Давай подождем, они скоро будут, — не поддался я. — У меня времени — всего полчаса. Специально забежала на тебя посмотреть, — улыбнулась она. — Я в магазине здесь недалеко работаю. Иногда прихожу к тете на обед, иногда ночую. Мне показалось, что в последней ее фразе скрывался какой-то намек, а может действительно, только показалось. — А живешь ты вообще где? — Живу с родителями в Волгореченске. Это тридцать километров отсюда. Не каждый день там бываю. Надоело мотаться туда-сюда. На выходные к ним езжу, а так у подруги или у тети кантуюсь. — Понятно, — побормотал я. — Пойдем, посмотрим, что там теща наготовила, — добавил я, направляясь на кухню. — Может по сто грамм? — спросила меня Тамара, когда мы уселись с ней за стол и я налил в тарелки щей. — Замерзла пока к вам бежала. — Не мудрено. Разве в таких тоненьких колготках бегают зимой, — усмехнулся я, окидывая ее с ног до головы оценивающим взглядом. — Зато красиво, — улыбнулась она, вытягивая одну ногу и явно любуясь собой, — Ну, чего ты? Доставай. У тети всегда самогоночка есть. Вон там в шкафчике стоит. За стеклянной дверцей действительно обнаружилась пузатая бутылка из-под какого-то заморского напитка, который теперь заменил сносно пахнущий самогон. Налили по стопочке. — Давай, за знакомство, — кивнула Тамара. — Не каждый день новые родственники у нас объявляются. Она лихо опрокинула рюмку в рот, закусила маринованным огурчиком. Я последовал ее примеру, хотя редко пил самодельное пойло. Ничего, пошла. В голове приятно зашумело. — А давай еще по одной, а то я не согрелась, — не унималась Тамара. — А как же ты на работу пойдешь? Не выгонят? — Не выгонят. За такую зарплату никакая дура работать не будет, — ответила девушка, сама наливая из бутылки. — А ты? — Я здесь временно. Мужа богатого ищу. Вот замуж выйду и уеду отсюда за тридевять земель. Надоело в этом захолустье жить. — И как же ты здесь богатого найдешь? Или уже есть на примете? — Найду, какие мои годы. Вот тебя же Нинка нашла. — Нашла, но не здесь. Да и не богат я. — Ладно, не будем о грустном. Давай лучше выпьем, на брудершафт, — вдруг добавила она. Горючая смесь полилась в горло, обжигая, но еще больше обжег меня поцелуй. Подхватившись со своего места, Тамара с таким неистовством впилась в мои губы, что я даже растерялся от неожиданности. Ее язык ворвался ко мне в рот, извиваясь там, как сумасшедший, руки обвились вокруг моей шеи, упругая грудь вдавилась острыми сосками, которые легко угадывались под тонкой кофточкой. Моя рука непроизвольно обхватила налитую плоть, с упоении сжала грудь… Скрипнула входная дверь, и я едва успел уткнуться в свою тарелку, оторвавшись от милой и такой соблазнительной родственницы. Она тоже скользнула на стул, схватила ложку. — О-о-о! Тамарочка! — закудахтала с порога теща. — Как раз вовремя. Сейчас обедать будем. — А мы уже… обедаем, — выдавила из себя родственница. — Познакомилась уже с вашим зятем. Он меня кормит, — стрельнув глазками, добавила Тамара. — И бутылочку уже достали, пьете, — высунулась из-за плеча матери моя жена. Я невольно поежился под ее взглядом, чувствуя пока незаслуженную вину. Они с тещей разделись, подсели к столу. От второго Тамара отказалась, сославшись на отсутствие времени и упорхнула, послав нам всем от порога воздушный поцелуй. — Ты вечером-то придешь? — бросила ей теща вдогонку. — Еще не знаю, тетя Вера, может и забегу. После обеда мы были дома, никуда не ходили. Жена с тещей занимались какими-то своими делами, что-то примеряли, подшивали, спорили. Я не в

мешивался. Читал книгу, потом телевизор смотрел — какой-то мыльный сериал. Под него и заснул прямо там, на диване. Проснулся оттого, что слишком громко хлопнула входная дверь. Это пришла Тамара. — Теть Вера, я у вас переночую, — с порога заявила она. — Холодно очень, не охота тащиться домой. Не знаю почему, но у меня в груди что-то екнуло. Не скрою, мне было приятно, что я снова увижу эту девушку, которая притягивала к себе словно магнитом. Впрочем, тот вечер ничем особым не отличался от предыдущих. Ни к чему не обязывающие разговоры, вечернее чаепитие и вот, наконец, все разошлись спать. Моя жена заснула сразу же, забившись под стеночку на разложенном диване, теща с Тамарой легли в ее спальне, а мне не спалось. Сна не было ни в одном глазу, очевидно, сказывалось, что я поспал днем. От нечего делать включил потихоньку телевизор. Шел хоккейный матч, наши играли с канадцами. Я и забыл про него. Устроившись на краю постели в одних трусах, я с интересом уставился на экран. Увлекшись игрой, я не сразу заметил, как легкая тень скользнула от двери. Тамара присела рядом, обдав меня запахом молодого девичьего тела. — Я тоже хоккей люблю, — шепнула она, придвигаясь поближе. — Какой счет? — Пока по нулям, — также шепотом ответил я, невольно покосившись на спящую жену. — Только начали. — А-а-а, понятно, — протянула Тамара. — Тогда посмотрим. Я бросил взгляд в ее сторону и только сейчас в бликах телевизионного экрана заметил, что она сидит в одной ночнушке, довольно короткой, с глубоким вырезом декольте. Когда она усаживалась поудобней, в нем упруго качнулись налитые, ничем не стесненные грудки. Поневоле мной овладело некоторое возбуждение. Оно еще больше усилилось, когда Тамара, потянувшись за пультом управления, коснулась меня оголенным бедром. Мне показалось, что под ночной рубашкой на ней больше ничего нет. Член предательски дрогнул, топорща трусы, по телу пробежала едва заметная дрожь возбуждения. — Ты чего, замерз? — прошептала Тамара, сверкнув глазками. Мне оставалось только кивнуть — губы пересохли, слова застряли в горле. Толи умышленно, толи случайно, она заерзала на краю постели, еще теснее прижалась ко мне шелковистым на ощупь бедром. Мои чувства обострились и, уже мало соображая, что делаю, я положил свою дрожащую руку на девичье колено. Тамара сидела, как ни в чем не бывало, продолжая таращиться в экран. Тогда я, бросив опасливый взгляд на спящую жену, переместил ладонь на бедро Тамары, медленно двинулся вверх по ноге. Она скосила на меня взгляд блестящих в полумраке глаз, и снова ничего не сказала, но я увидел, что ее груди стали вздыматься гораздо чаще. Конечно же, мне нужно было вовремя остановиться, но я не смог с собой совладать. Рука скользнула еще выше, пальцы коснулись обнаженной плоти. Ее бедра дрогнули, слегка раздвигаясь, из груди вырвался протяжный вздох. — Не надо, — шепнула она одними губами, хотя все ее тело теперь говорило об обратном. К ее возгласу я остался равнодушным, мной овладел настоящий азарт, который еще больше подхлестывал тот факт, что моя молодая жена находилась совсем рядом. Я сменил руку, что бы было удобней, и теперь уже не особо церемонясь, ввел сразу два пальца между увлажнившихся половых губок девушки. Она дернулась, попыталась оттолкнуть меня, но, в то же время, сделала это не так решительно, как должна была, что только доказывало, что ей нравится то, что я с ней делаю. Хотя, как выяснилось, на большее она в тот момент не смогла решиться. Когда я, обнял ее второй рукой за шею и обхватил ладонью правую грудь, она вдруг вскочила и, склонившись ко мне, прошептала: — Я за водичкой, пить хочется. Тебе принести? — Какой водичкой? — опешил я. — Простой водичкой, — отозвалась она уже от двери. Пока она ходила, я немного пришел в себя. И что меня дернуло покушаться на честь родственницы? Хотя и дальней, но все равно. Тамара, наверное, тоже пришла к такому выводу, потому что, когда вернулась, то не села рядом, а расположилась прямо на полу, усевшись на диванную подушку, которая валялась там. Правда, присела она как раз передо мной, так, что ее волосы касались моих колен. Шелковистые пряди снова вывели меня из равновесия. Я почти не смотрел на экран, то и дело поглядывая в вырез ее ночнушки. Руки сами потянулись к заманчивым округлостям. При моем прикосновении Тамара напряглась, но уже через минуту расслабилась, откинулась чуть назад, и я вожделенно сжал ее груди в