Да! — в который раз за месяц я обращаю внимание на то, как резко звучит её голос в домофоне. Пресловутый украинский темперамент, помноженный на гороскопную скорпионность. Такую смесь трудно спрятать. За десять лет, прошедшие с нашего знакомства в колледже, я так и не смог полностью привыкнуть к её прямолинейности. Удачно отшучиваться получалось не часто: её острый, хорошо подвешенный язык, жалил без промаха. Но совершенно неожиданно для нас обоих долгие десять лет её язвительного подтрунивания, заигрывания и «просто дружбы» вдруг кончились.
— Жанна, это я, — слова с оттенком вины пролетели сквозь решётку домофона.
Понятно, обещал прийти пораньше. Чётко знаю, что она ложится спать до десяти. Пробудившийся комплекс вины оправдан — часы показывают четверть одиннадцатого. Некоторые люди щепетильны в мелочах. Она — ровно из таких: моментально отчитывает за опоздание или хлебные крошки, оставшиеся на столе.
«Михаил, потрудитесь убрать за собой», — призыв, вроде этого, висит на её стене часто используемых фраз. «Да…, уже легко могла бы и не пустить», — подумал я, дёргая открывшуюся после едва заметной паузы дверь. Если бы не хотела повторять эти приятные встречи снова и снова. Будучи девушкой эмоциональной, она своеобразно рассказывает разные яркие истории из своей жизни. Так, однажды её пытался зажать в коридорах какого-то праздника муж школьной подруги. Осмелевший от водки эстонец тут же заработал смачную пощёчину. «Дура! Ты не знаешь, от чего ты отказываешься! Да я лев в постели!» — обиженно возмущался он. «Ой, если бы ты только знал, какая я в постели», — она с сарказмом пародирует несостоявшегося льва-насильника. А я знал… Уже знал.
Лифт на четвёртый этаж и светло-серая дверь налево. Мягко нажал ручку — открыто. В прихожей, как и во всей квартире, темно и тихо. Из окон пытается пробиться лунный свет, но у него почти ничего не получается. В этом есть что-то волнительно-возбуждающее, — проникновение в тёмную квартиру замужней девушки. Ощущение такое, будто сразу, с порога, точечно попадаешь в спальню с наглухо задёрнутыми шторами, а на кровати ждёт она. Однако думать об этом некогда. Мгновенная эрекция подсказывает, что, несмотря на обманчивую тишину квартиры, она совсем рядом. Скоро нас обоих накроет с головой, но хочется, чтобы это случилось ещё быстрее. Хочется бросить всё в прихожей и поторопиться в спальню, но после секундного колебания я спешу в душ. Уже через пару минут, не одевая рубашку, в одних джинсах на голое тело, я оказываюсь в спальне.
Она лежит, отвернувшись к стене. Внезапно поворачивается, как только одеяло пропускает меня к ней.
-Я думала ты уже не приедешь, — безо всякой обиды почти шепчет она.
Ничего не отвечая, я накрываю её рот своим и первую минуту мы просто целуемся. В нашем случае поцелуи не заводят — скорее наоборот. Они — как сброс накопившегося напряжения. Без них мы бы взорвались, только прикоснувшись друг к другу. Сейчас я чувствую это по своим джинсам и её первым томно-сладким придыханиям.
«Мы просто используем друг друга», — объясняла мне она на днях по телефону.
Два здоровых молодых человека, которых всё устраивает друг в друге в плане секса. Это нормально, не так ли? — Хм.. Используем? Может быть — немного удивляясь такому объяснению и тут же стараюсь парировать. — «Никогда не думал об этом именно в таком ключе. Скорее, я просто получаю удовольствие. А ты-то, оказывается, мной просто пользуешься! Какая же ты всё таки аморальная женщина, Жанна Владимировна! Хотя, чёрт его знает — может ты и права. Тем более, раз тебе уже пришла в голову эта мысль…»
От этих губ вообще невозможно оторваться. Такие сочные и жадные, ласковые и настойчивые. На меня накатывает желание встать над ней на колени и ввести член в её разгорячённый поцелуями рот. Несколько секунд желание быть джентльменом и полизать её первым ещё подаёт признаки жизни, но быстро проигрывает сексуальному эгоизму. Две головы легко побеждают одну. Ставя поцелуи на паузу, встаю прямо над ней на кровати и неторопливо стягиваю с себя джинсы.
О чём она, интересно, сейчас думает, глядя на меня снизу вверх? Какие мысли — если допустить, что сейчас они есть — бродят в этой красивой голове? Это всегда интересно, как любовники понимают друг друга без слов в бешеном постельном танце. Когда и что делать, как, насколько долго. Мы понимаем. Наверное, это главное». Вы как-то склонны с саморефлексии!» — подшучивает она обычно. — «Перепроецируйте свои мысли, Михаил!» Ага, действительно, что это я? Синхронно с последней мыслью её рот берёт мой член в заложники на более высокий этаж удовольствия. На приятные сами по себе ощущения накладывается осознание того, что минет делает именно она. Это сложно объяснить (я опять рефлексирую?), но это так. Два в одном. Пожалуй, есть лишь одно «но» — её манера называть сам процесс фелляции. «Дай, я тебя поцелую»! А вот и нет, не так это называется! Наверное, я всё же рефлексирую. Пора завязывать. Теперь одной рукой я упираюсь в стену над её головой, пальцы второй быстро находят её мокренькую киску. Ей явно нравится и она как по команде начинает ещё усерднее сосать. Совсем скоро понимаю, что долго так продолжаться не может — я попросту кончу. Неохотно даю понять, что «поцелуев» пока достаточно. Ложусь сбоку от неё, практически «валетом» и с удовольствием начинаю ласкать её аккуратные, влажные от сока губы. Ей кажется, что это своего рода приглашение к 69, и она снова начинает тянуться головой к стоящему члену. Мягко отталкиваю её назад на подушку.
Капитан созвал команду и говорит:
— В городе свирепствует горбатый сифилис, поэтому баб не снимать, в публичные дома не ходить.
Спустили трап. Боцман впереди всех, быстрее в публичный дом, снял телку, заказал выпивку… Что было дальше — не помнит.
Утром просыпается у себя в каюте на полу и чувствует, что не может разогнуться! Он, конечно, в холодном поту, сипит:
— Позовите капитана!
Приходит капитан. Боцман в панике:
— У меня горбатый сифилис!
— Перестаньте дурачиться, боцман, и отстегните воротничок от ширинки.
Сейчас моя очередь, дорогая. Она больше не настаивает…
«О да, я-то жо ещё та», — она заливисто смеётся в трубку. «Ага, и жо у тебя — что надо», — подхватываю я. — «Просто шикарная!»
При всей моей фиксации на женских ногах и той самой жо, из которой они растут, меня больше всего заводит её загорелая кожа. И конечно её лицо. Я даже не знаю, как это описать — почему. Разве можно описать прикосновение, скажем, к атласной ткани ..? Да и нужно ли? Всем и так понятно, что это за ощущение. Сказал, допустим, шёлк — и достаточно. Сигнал из ладоней моментально попадает в мозг, и в моём случае дальше рикошетит на метр ниже, раскручиваясь там спиралью. Почти как те линии, вдоль которых мои ладони размеренно путешествуют по её обнажённому телу.
В планомерном вылизывании я всё же успеваю соскучиться по страстным поцелуям. Задрав шоколадного цвета ночнушку повыше, осторожно вхожу в неё. Удивительно — члену даже не требуется помощь рук, он прекрасно помнит эту дорогу в неё. Ощущения настолько незабываемы, что он с удовольствием ходил бы по ней, наверное, хоть всю жизнь. Моя девочка мелодично постанывает, но в этот миг я могу поспорить, что мне ещё приятнее. Немыслимо хочется кончить в первые же секунды, настолько плотно она обхватывает меня не только киской, но и бёдрами. Ей нравится глубже и быстрее. Что-то напоминающее туман застилает наши глаза и мы почти не видим друг друга, да и почти не смотрим. На какое-то время нежно набрасываюсь на её грудь. Практически не помню, как скоро переворачиваю её на живот. Она тут же сама становится на локти и колени и мы продолжаем. «Хочу тебя…!» — через пару мгновений после этой её фразы я выстреливаю ей на спину, а потом долго целую в шею. Какая же ты вкусная — это что-то.
Идти в душ никакого желания. Хочется расслаблено лежать и говорить, но сперва вытираю её спину полотенцем из шкафа.
— Погладь меня, — шепчет вдруг она. — Кстати, ты знаешь.. ты сегодня как-то по-другому пахнешь! Это для тебя нетипично! — Я прыскаю от неожиданного «комплимента».
— Я хотела сказать, что запах нетипичный для тебя, — понимает, что отчебучила она и поспешно оправдывается.
— Твои фразочки меня когда-нибудь доконают, я тебе говорю! — С этими словами я, всё ещё улыбаясь, подсаживаюсь к ней и начинаю водить руками по всему телу, от самых ступней к затылку. — Мммм…какие у тебя руки! — Эту фразу она произносит ещё раза три в следующие двадцать минут. Мне начинает казаться, что это никакая не лесть. Наверное, её комплименты чересчур приятны. А ещё мне кажется, что я и сам в трансе от этого незатейливого, спонтанного массажа. Её тело можно гладить часами. К реальности возвращает нежно-настойчивое «я хочу ещё!»
— Мне надо сбегать в душ, смыть сперму, — говорю я.
— А я тебя как следует поцелую и не надо будет, — она переворачивается на спину, а потом склоняется надо мной. Её длинные волосы падают мне на грудь и живот. Я откидываюсь назад и закрываю от удовольствия глаза..