На этот раз мы летели каким-то другим маршрутом: ни водной глади под нами, ни степи, ни тайги — не было. Только плыли облака и, в разрывах под ними, мелькали ущелья с реками и зелёные склоны гор. Было довольно прохладно, но Наташка, обняв меня, согревала теплом своего горячего тела.
В сумерках мы опустились на крышу какого-то замка. Было тихо и нигде ни одного огонька. От покрытой черепицей крыши исходило тепло, ласковый ветерок нёс ароматы луговых трав и в кустах, в саду, мелькали светлячки.
Наташка шла по крыше, присматриваясь к торчащим, дымоходным трубам.
— Вот она!
Я подошёл и прислонился к трубе.
— Эта труба в камин, в моей опочивальне, лезь в неё и спускайся.
— А по-другому никак нельзя?
— Нет. На дверях опочивальни стоит стража и, если ты пойдёшь со мной, они могут тебя и зарубить
— Ааа..
— На входе в замок, тоже — предупредила она мой вопрос
— А те, что на входе — не зарубят?
— Зарубят!
— То есть, меня зарубят ещё до того, как я доберусь до двери опочивальни
— Ну, да
— Наташ, а нельзя было сразу сказать об этом?
— Не придирайся, умник, я всё-таки беременная женщина. Полезай!
— Блинн, там же сажи полно! Где я потом отмоюсь?
— Нет там сажи. В моём царстве зимы уже семь лет не было, а дымоходы, главный трубочист, чистит каждый год.
— В конце или вначале?
— Ром, ты не хочешь со мною спать?
Я молча полез в трубу. Сечение было просторное и я, опираясь ногами и держась руками о выступающие из кладки кирпичи, осторожно спускался вниз.
Лунный свет сверху перекрыла чья-то тень и я задрал голову — в дымоход лезла Наташка.
— Ты то зачем? — зашипел я
Наташка ойкнула и вылезла из трубы — Ладно, будь осторожен, не сорвись, пойду стражу распущу.
Я благополучно спустился в камин и прислушался — тишина.
Послышались голоса, доносящиеся с правой стороны, видимо от двери в опочивальню. Выделялся женский и тон был царственный. Потом всё затихло, заскрежетал ключ в замке и дверь, со скрипом, отворилась.
Я затаил дыхание.
Через несколько секунд дверь, также со скрипом, закрылась, со скрежетом провернулся ключ.
— Роом, ты гдеээ?
Я выбрался из камина. Было очень темно и душно.
— Окно то хоть есть в твоей опочивальне?
— Конечно, но давай сначала закроем дверь на засовы.
— Ром, это Волшебная страна и она живёт по своим законам. Иди сюда и помоги мне.
Я подошёл к двери.
— Пошарь рукой у стены, там должны лежать два засова, я пойду открою окна.
Я нащупал засовы и задвинул их в петли на стене, а Наташка, пошуршав шторами, распахнула створки двух окон.
Дохнуло прохладой летней ночи и стало немного светлее.
Мне хотелось осмотреть опочивальню, но Наташка не разрешила зажигать свечи в канделябрах на стенах — Утром осмотришь, а сейчас спать.
Кровать стояла посреди опочивальни и, по меркам моего мира, была, наверное, десятиместная.
Я присел на край и стал раздеваться. Наташка ходила вокруг, сбрасывая с себя одежду.
— Стражу всю распустила?
— На воротах оставила — она присела со мною рядом.
— Как же мне тебя завтра представить своему народу?
— А народу много в твоём царстве? А царство то большое?
— Сказочное царство это одна большая деревня или небольшой городок, впрочем, разницы нет никакой. А народу — душ триста наберётся.
— А перепись ты не делаешь?
— А зачем? Они же все бессмертные.
— По-настоящему бессмертные?
— Да нет — она усмехнулась, — персонажи сказок бессмертные, а люди — она вздохнула — люди смертные. Давай спать, я сегодня что-то устала.
Мне тоже хотелось спать — Но ты не решила, как меня представить?
— Ах, даа..
— А, что, ты не можешь сразу представить меня, как мужа?
Она покачала головой — В сказках так не бывает. Чтобы стать достойным моей руки и моего сердца, ты должен совершить много-много сказочных подвигов.
— А меня могут убить?
— В общем-то да, но ты ведь не сказочный персонаж, ты Пришелец — она вздрогнула и прижалась ко мне. Ты пришёл через мир серый и это меня пугает.
Наташка молчала, задумавшись о чём-то. Молчал и я.
— Да, и не называй меня при народе Наташкой
— А как же мне называть тебя?
— Так и называй — Моя царица или, моя несравненная царица или, Ваше сиятельство.
— Это понятно. Но у тебя же должно быть и имя?
Царица молчала и тут меня, словно, озарило — А может ты вовсе и не ведьма, и не царица, а может ты Василиса Прекрасная, и у тебя есть муж, Кощей, похитивший тебя и принудивший к замужеству, а где-то по полям уже скачет на Сером Волке Иван-царевич, чтобы вызволить тебя из плена и, сразившись с супостатом в смертельной схватке, отпилить, наконец, его стальные яйца, специально для этого, зазубренным мечом!
Я замолчал и глянул на царицу — Она сидела, закрыв руками лицо, её плечи вздрагивали.
Я приобнял её и осторожно отвёл руки от лица, Наташка, заваливаясь на спину — хохотала в голос.
Я лёг на бок рядом и, положив руку на живот, скользнул вверх и, коснувшись сосков, мял груди — Наташ, дай травку
— Зачем? Ну ка! — она сдвинула мою руку назад и прижала к лобку — сунь пальчик!
Я ввёл палец во влагалище и вскрикнул от резкой боли, показалось, что она откусила его.
Я тряс кистью и дул на палец.
Она потянула меня, и я лёг на неё.всё так и сделал. Кощей не сопротивлялся и больше ни о чём не спрашивал.
Когда я вернулся в спальню, Наташка, голая, лежала поверх одеяла, раздвинув ноги — Иди ко мне, мой сладкий, я дам тебе травку
Я подошёл и сел рядом. В голове крутилось одно и то же — «Какой нахрен секс! Какой нахрен секс!»
Я взглянул на Наташку — А правда, как ты себя удовлетворяла триста лет?
Она свернулась калачиком, подставляя моему взору свою попку.
И хотя попка была очень соблазнительная, но я чувствовал, что спектакль ещё не окончен.
— Наташка?
— Аня, встань прямо, чтобы доктор увидел какая ты горбатая.
— я тронул её плечо
— Мастурбировала
— Пальцем — клитор?
— И клитор и влагалище, и анус. Ты не хочешь травку?
— Хочу, но не сейчас. Давай всё-таки решим, как ты меня завтра представишь народу.
Наташка села — Принцем. Заморским принцем! Ты ведь, по сути то, и есть заморский принц. Только одна проблема у нас с тобой: как тебя завтра с утра, незаметно выставить за ворота, да найти коня? Ведь заморский принц должен подъехать к воротам на коне и постучать в них копьём или алебардой и грозно закричать — Отворяйте ворота! А не то я их разнесу! — Наташка хихикнула.
Наташка хоть и старалась выглядеть беспечной, но я понимал: проблема действительно очень серьёзная.
— Милый, ты найдёшь выход — она погладила меня — теперь я в этом не сомневаюсь.
Меня вдруг осенило — А есть в твоём царстве шапка-невидимка?
Наташка аж подскочила — Ой, как же я забыла то об этом — она встала и, натянув мои трико и футболку, сунула руку под матрац и извлекла оттуда связку ключей — пойдём!
Наташ, может мы поменяемся одеждой, а? Она взглянула на меня и зажала рот рукой — на мне был женский сарафан.
Переодевшись, мы вышли в коридор и пошли в левый его конец. Наташка, отсчитав двери по коридору, остановилась — Вот она!
В руках у меня был подсвечник с зажжённой свечой и я, поднеся его к табличке на двери, прочёл:
«Склад артефактов. Время работы:
круглогодично, круглосуточно, без
перерывов на обед и выходных.
Ответственная за противопожарное состояние:
Сестрица Алёнушка».
Ключ в замке не скрежетал, дверь не скрипела. Склад был разделён проходом на две половины и по сторонам прохода, у стен, стояли столы, с лежащими на них предметами, с табличками возле каждого. Часть предметов висела на стенах.
Наташка шла и искала по левому, а я, по правому ряду.
— Вот она! — Наташка держала в руках, выцветшую шапку, очень похожую на краповый берет.
И тут моё внимание привлёк один предмет, с надписью на табличке: «Волшебная палочка»
Я поднёс подсвечник поближе: волшебной палочкой был, очень искусно вырезанный из дерева, половой член, отполированный до зеркального блеска, видимо от частого употребления.
Я взял палочку — Наташ, а это что?
Она стояла в двух шагах от меня, потупив глазки.
— Интересно, а кто вырезал?
— Была у меня одна очень искусная рукобл… дельница
— Была?
— Даа, переманили её в Тридесятое Государство, наобещали с три короба: и полный соцпакет и ставку в три раза выше, и восьмичасовой рабочий день, и Живую и Мёртвую воду за вредность, и отпуск 24 дня — Наташка вздохнула — ну, она дура, уши то и развесила.
— А назад она, что, вернуться не может?
— Кто попал в Тридесятое Государство, вернуться обратно, в своё, уже не может.
— А палочка — я помахал ею — она действительно Волшебная?
— Здесь всё действительное, всё Волшебное.
— А научишь ею пользоваться? Какие слова нужно произнести?
— Ну, дай! — она протянула руку, взяла палочку и взмахнула ею — Палочка, сделай Царице приятно
Палочка вырвалась из руки Наташки и юркнула под подол сарафана. Наташка охнула и, раздвинув ноги, присела
Я поставил подсвечник на стол и, подойдя к Наташке, задрал подол сарафана и, хотя было темно, но я увидел, как палочка совершает фрикции, погружаясь во влагалище, двигалась и Наташкина жопа.
Устоять, видя такое, было невозможно. Я перекинул подол сарафана через Наташкину голову, скинул трико и пристроился сзади. Её жопа уже была в мыле и член вошёл, почти не встретив сопротивления и, вдвоём с палочкой, мы трахали Наташку в обе дырки и, минут через семь она засопела… застонала и кончила… вместе с Наташкой, кончил и я
Наташка поймала палочку и, выдернув из влагалища, скомандовала — Довольно!
Придерживая сарафан, поневой обтерла палочку и положила на место.
— Отсосёшь?! — она наклонилась, выставив жопу. Я встал на колени, прижал губы к анусу и высосал из жопы сперму.
— Мне! — Наташка наклонилась и, целуя меня взасос, высасывала и глотала сперму.
Мы закрыли склад, зашли в спальню и, закрыв дверь на засовы, повалились в кровать.
— Всё, спать! Утро вечера мудренее.
22.12.15